Странный социально-политический феномен нарушил спокойствие в далекой, затерянной республике Монголии. Эта страна, расположившаяся между Россией и Китаем, имеет огромную полупустынную территорию. По своим размерам она в 5 раз превосходит Италию, но ее население составляет всего 2 млн. 700 тыс. человек. В последние годы в столице Монголии Улан-Баторе можно увидеть группы молодых людей, которые называют себя нацистами. Они мчатся по дорогам города или по бездорожью на машинах с флагами, на которых изображен нацистский крест с изогнутыми краями, приложенный к Соембо (национальный символ Монголии). Их машины также украшены огромными изображениями Чингисхана, который в XIII веке покорил территорию Евразии от Китая до Восточной Европы. Эти группы молодых экстремистов, внешне очень похожие на аналогичные неонацистские группировки в России, совершающие на окраинах этой страны нападки на азиатских и кавказских иммигрантов, берут на себя ответственность за нападения на представителей быстро растущей китайской диаспоры. Они совершают насильственные действия по отношению к китайским иммигрантам, наносят ущерб их коммерческой деятельности, а также угрожают тем монголам, которые особенно близко общаются с иммигрантами или вовлечены в их бизнес.
Эти группы, самые известные из которых «Голубая Монголия» (голубой – один из цветов национального флага Монголии), «Пан-Монголия» и «Национальный союз Монголии», безусловно являются маргинальными в этой стране, где главный политический игрок - бывшая коммунистическая народно-революционная партия. Однако в то же время наличие нацистских группировок – это вершина айсберга непростых отношений маленькой Монголии с Китаем. Чтобы понять причины подобного недоверия к Китаю и китайцам, полезно было бы вспомнить недавнюю историю независимой Монголии, и внимательнее рассмотреть геополитический контекст, в котором находится эта страна. Монголия получила независимость в 1911 году, когда царская Россия, воспользовавшись ситуацией политической неразберихи в Китае после республиканской революции, поддержала антикитайские сепаратистские настроения монголов. Этот народ, веками подчинявшийся Китаю, всегда хранил память о славе империи Чингисхана, покорившего Евразию.
Современная территория республики Монголии таким образом, де факто попала под российский протекторат. Эта ситуация не изменилась и после революции большевиков. После того, как антикоммунистические войска под командованием русско-немецкого дворянина генерала барона Унгерна фон Штернберга потерпели поражение, революция распространилась на всю территорию Монголии. В 1921 году она стала народной республикой, независимой на бумаге, но реально подчинявшейся Москве. В течение семидесяти лет между 1921 и 1991 годами Улан-Батор был вернейшим союзником Москвы. Эти отношения ограничивали национальную независимость монголов, но с другой стороны, они позволили избежать худшей участи, постигшей население внутренней Монголии, принадлежащей Китаю. Эти люди подверглись геноциду, их культурные традиции были уничтожены, за несколько десятилетий жители внутренней Монголии стали этническим меньшинством у себя на родине. Сегодня менее 18 процентов населения китайской части Монголии составляют монголы.
В результате развала СССР Монголия лишилась советской политической и экономической опеки и осталась один на один со своим соседом и бывшем поработителем – Китаем. Таким образом, Улан-Батору необходимо было улучшить отношения с Пекином, в частности, чтобы использовать экономические возможности, обусловленные бурным экономическим ростом в Китае. В то же время, Монголия старалась сохранить старые связи с Россией, что было необходимо, чтобы не быть поглощенной Китаем и не разделить судьбу населения внутренней Монголии, или же уйгуров из китайской провинции Синьцзян, или жителей Тибета. Приход китайских капиталов в Монголию сопровождался большим наплывом китайских иммигрантов, которые принесли в страну Чингисхана призрак былого китайского господства. Чтобы уравновесить давление со стороны Китая, Монголия недавно заключила с Россией несколько важных договоров о стратегическом сотрудничестве в сфере использования энергетических и минеральных ресурсов, а также в области модернизации железнодорожной сети. Москва, как и Монголия, заинтересована в сохранении хороших политических и экономических отношений с Пекином, но в то же время, она опасается китайской демографической и экономической экспансии на обширные, малозаселенные и богатые природными ресурсами территории Восточной Сибири и Монголии.
В любом случае экономическая и следовательно политическая экспансия Китая становится не только проблемой африканских государств или разбросанных поселений Монгольской степи. Она начинает подбираться к сердцу Европы, о чем свидетельствует крупный денежный кредит, который Пекин предоставил Молдавии, европейской стране, граничащей с ЕС и НАТО. Президент Барак Обама, во время своего недавнего визита в Китай заявил, что «Китайский подъем нас не пугает, он не является угрозой для Америки». Возможно он и прав, но его мнение скорее всего не разделят монголы, жители российской Сибири, казахи, киргизы, таджики, и возможно даже представители стран Западной Европы.
