Я сидел в самолете, впереди было одиннадцать часов скуки, но мне повезло. Паренек рядом со мной развернул газету, и через его плечо я прочел заголовок «Европейским президентом стал Херман Ван Ромпей» (Herman Van Rompuy).
Кто? Who? Wer? Kto? Qui? А министром иностранных дел - Кэтрин Эштон (Catherine Ashton).
Вдруг я почувствовал себя абсолютно дезориентированным, будто бы полет и три часовых пояса уже позади. Мне казалось, что я путешественник во времени из известного рассказа, в котором один герой, скитаясь среди динозавров, наступил на мотылька и вернулся в свой мир совершенно другим человеком.
Я чувствовал себя так же, как бы почувствовали себя вы, заснув при президенте Клаусе (Klaus) и узнав наутро, что в Пражском граде сидит Кински (Kinský).
И хотя в Колумбии я убил полотенцем пару комаров, мотыльков я старался не трогать. Я перестал копаться в себе и выяснять, что со мной не так, и задумался о том, почему гражданами Европейского союза формально будут руководить два человека, о которых европейцы никогда не слышали. И о чем все это говорит. Результат меня не порадовал.
Похоже, что ЕС пытается сделать так, чтобы все были довольны. И главным образом, крупные игроки – Германия и Франция. Не то чтобы не было хороших кандидатов с громким именем, лидерскими способностями, харизмой и авторитетом: видавший виды Тони Блэр (Tony Blair), швед Карл Бильдт (Carl Bildt) или латвийская «железная леди» Вайра Вике-Фрейберг (Vaira Vike-Freiberg).
Но вместо них нашим президентом стал человек, который, по словам его жены, делал все возможное, чтобы избежать премьерского кресла, занять которое его просил бельгийский король.
Проблема в том, что Европа не может иметь самое лучшее. Ведь надо договариваться. Президент появляется не в результате кампании и выборов, то есть после хоть какого-то дарвиновского отбора. Президент – это наименьший общий знаменатель.
И так будет все время. Компромиссы, поклоны, уступки и скидки: «большие» страны не захотят, чтобы ЕС вставал у них на пути, и они всегда будут за тихого, безвестного президента из «маленького» государства, потому что ему не на кого будет опереться. Еврократы красиво приходят к равновесию: президентом будет мужчина, министром – женщина, один – справа, другой – слева (или наоборот) и так далее.
В ЕС много людей, так что всегда найдется кто-то, кто подойдет в коллекцию: в конце концов, например, министр иностранных дел Кэтрин Эштон, у которой нет никакого опыта и которая ни разу не побеждала ни в одних выборах. В британских газетах я прочитал, что ее единственный успех – это звание «Политик года 2006», который она получила от движения за права гомосексуалистов.
И эти два человека должны представлять Европу в такое время, когда она может играть наравне с Америкой и Китаем. Однако речь не об этоих двоих. Речь о том, что из себя представляет ЕС. Выбор президента и министра – это явные «потемкинские деревни». Возводятся роскошные конструкции, а за ними - ничего.
Я не имею ничего против Евросоюза, я действительно не европессимист. Но вопрос же у меня может быть: зачем нужны такие шаги, когда кто-то хочет, чтобы они были бесполезны?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
И так будет все время. Компромиссы, поклоны, уступки и скидки: «большие» страны не захотят, чтобы ЕС вставал у них на пути, и они всегда будут за тихого, безвестного президента из «маленького» государства, потому что ему не на кого будет опереться.
