Державы меряются силами

На заседании МАГАТЭ Россия и Китай поддержали жесткую позицию стран Запада в отношении Ирана, осудив его за сокрытие информации о заводе по обогащению урана недалеко от города Кум. Теперь перспектива усиления санкций против Ирана становится более вероятной, хотя ясности по этому вопросу до сих пор нет. На самом деле, если допустить, что Москва будет твердо придерживаться своей позиции в Совете безопасности ООН, многое теперь будет зависеть от действий Пекина.

Подобные обстоятельства ставят Пекин перед щекотливой дилеммой, или, выражаясь более обыденно, он оказался в положении человека с зажженной спичкой в руке. Пойти на одобрение санкций против Тегерана, тем более, что они должны рано или поздно затронуть сферу углеводородов, было бы крайне болезненно для Пекина. Китай, который все сильнее страдает от нехватки энергоресурсов, рассчитывает на нефтегазовые запасы Ирана. Недавно Пекин заключил с этой страной контракт на поставки газа сроком на пятьдесят лет. Он также надеется на реализацию проекта «газопровода дружбы», который должен соединить Иран, Пакистан и Индию, и может продлиться до Ксианга. И это еще не все. Китай неуклонно завоевывает Центральную Азию, начиная с постсоветских государств, таких как Узбекистан и Казахстан, которые являются  рынками сбыта китайской продукции, и кончая Афганистаном, где он реализует сравнительно небольшие, но важные инвестиционные проекты. С другой стороны, Китай может оказаться в изолированном положении, если Москва будет и дальше поддерживать западную позицию, а Пекин решит от нее отойти, более или менее явно угрожая применением права вето против усиления санкций по отношению к Тегерану.

Иными словами китайские власти попали в ту ситуацию, которой они старательно пытались избежать последние тридцать лет, начиная с прихода к власти Дэн Сяопина, проводившего предусмотрительную внешнюю политику. Возможно кто-нибудь вспомнит, что даже в случае с войной в Косово, китайцы вместе с Бразилией и Индией сумели создать в Совете безопасности коалицию противников военного конфликта. Это позволило Китаю не остаться в изоляции, а с другой стороны не допустить того, чтобы вопрос о поддержке ООН военных действий НАТО вышел на повестку дня. В сложившихся на данный момент обстоятельствах, Пекин, помимо всего прочего, рискует перечеркнуть своими действиями многие годы работы над образом Китая, как ответственного члена международного сообщества. Ведь речь идет о таком вопросе, как нераспространение ядерного оружия, который касается выживания, не только в риторическом смысле этого слова, самой идеи международного сообщества.

Как это ни парадоксально, но у Пекина есть личная заинтересованность в ведении переговоров о нераспространении ядерного оружия. Все известные и подозреваемые силовые действия китайских властей, уже совершенные, или только планируемые (Израиль, Индия, Пакистан, Северная Корея, Иран) касались азиатских стран, то есть ближайшего окружения Китая. Существует риск, что вызывающее поведение Ирана заставит Северную Корею вновь пересмотреть свою ядерную политику. В результате возможна цепная реакция, которая изменит всю политическую картину в этом регионе, от Южной Кореи до Японии. Это станет серьезным препятствием намерениям Китая укрепить собственное влияние в Азии и на международной арене, и вынудит Пекин уделять меньше внимания осуществлению стратегий политической и экономической экспансии. В конце концов, Ху Цзиньтао понимает, что он должен дать Обаме конкретные обещания, если хочет рассчитывать на Америку как на возможного посредника в переговорах между Китаем и Европой по экологическим вопросам. В противном случае мечта о «Большой двойке», может исчезнуть, еще не родившись.

Вопрос в том, окажутся ли новые санкции эффективными и смогут ли они убедить Иран прислушаться к множеству советов? Это будет зависеть от многих факторов. На данный момент Ахмадениджад продолжает делать опасные бахвальские заявления, что он откроет еще 10 заводов, чтобы увеличить обогащение урана с нынешних 3,5% до 20%, а также, что он намерен прекратить сотрудничество с МАГАТЭ. Однако, несмотря на показную уверенность, вероятно, он начинает понимать, что,  отказываясь от последнего предложения стран-участниц шестисторонних переговоров, он упускает возможность, которая позволила бы всем спасти лицо в данной ситуации.

Компромисс между Ираном и другими влиятельными государствами мог бы стать залогом негласной легитимизации  международным сообществом авторитарного переворота во внутренней политике Ирана и приход к власти режима аятолл. Ахмадениджаду были выдвинуты требования, на которые он должен дать ответ. Независимо от того, сохранит ли иранский президент свою твердую позицию или решит подчиниться, его власть все равно будет ослаблена, что даст лишний козырь внутренней оппозиции. Не столько той оппозиции, которая выходит с протестами на площади или оппозиции «Зеленой волны», сколько оппозиции технократов и представителей «базара», которые объединяются вокруг Рафсанджани. Именно эта оппозиция представляет наибольшую опасность для Ахмадениджада.