Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Ирак прикончил особые отношения

Тони Блэр - не единственная, и даже не главная, жертва расследования Чилкота.

© ReutersДжон Чилкот
Джон Чилкот
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Комиссия Чилкота расследует обстоятельства иракской войны всего неделю, однако уже на этой стадии становится понятно, что, скорее всего, сильнее всех достанется Тони Блэру – человеку, который раньше всегда умудрялся не запачкаться.

Комиссия Чилкота расследует обстоятельства иракской войны всего неделю, однако уже на этой стадии становится понятно, что, скорее всего, сильнее всех достанется Тони Блэру (Tony Blair) – человеку, который раньше всегда умудрялся не запачкаться. Допросы ведутся исключительно мягко, однако в итоге все равно возникает впечатление, что высокопоставленные чиновники тех времен один за другим втыкают в бывшего премьер-министра ножи - иногда грубо, иногда с изяществом хирургов. Когда возникает вопрос об ответственности за войну, они ясно говорят, что она лежит не на них, и по закону это действительно так. Как государственные служащие они должны проводить в жизнь политику избранного правительства, а не препятствовать его планам, что бы ни говорилось по этому поводу в «Да, господин министр».


Впрочем, удастся Тони Блэру избежать ответственности, как он долго делал, или нет, кроме него может серьезно пострадать и нечто более туманное, чем весьма конкретная фигура бывшего премьер-министра. Это нечто – «особые отношения» между Британией и Соединенными Штатами, которые по итогам расследования, вероятно, будут запятнаны еще сильней, чем репутация г-на Блэра. Это будет означать весомые последствия, как для британской политики, так и для представлений Британии о себе самой.


Сегодня многие будут говорить, что «особые отношения» всегда были иллюзией, созданной и поддерживавшейся британцами после Второй мировой войны, чтобы компенсировать потерю империи. Однако трудно отрицать, что не один десяток лет, за этими все же что-то стояло - симпатия, взаимная лояльность, то, что сейчас принято называть «общими ценностями, не говоря уж о столь ценимом соответствующими службами обмене разведданными.


Разумеется, в этих отношениях были разные моменты – Гарольд Вильсон (Harold Wilson) решил не посылать войска во Вьетнам, США вторглись в Гренаду, без одобрения Британии, а представитель США в ООН Джин Киркпатрик (Jeane Kirkpatrick) старалась сохранить связи с Латинской Америкой во время Фолклендской войны.


Впрочем, последний эпизод, скорее, иллюстрирует двойственный характер «особых отношений». Пока г-жа Киркпатрик и прочие пытались усадить Британию за стол переговоров с Аргентиной, президент и премьер министр – Рональд Рейган (Ronald Reagan) и Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) – продолжали глубоко восхищаться друг другом. И кто, кроме г-жи Тэтчер мог посоветовать Джорджу Бушу-старшему «не нервничать», когда Ирак вторгся в Кувейт?


Спустя поколение, как показывает нам с беспощадной ясностью расследование Чилкота, многое изменилось. Что стало ясно с первых же дней работы комиссии – намного яснее, чем наличие у г-на Блэра сомнительных мессианских идей, или перспектива падения высокопоставленных чиновников – это то, что дни Тэтчер и Рейгана давно прошли, и что любые попытки представить отношения между Бушем и Блэром в том же свете – не более, чем заблуждение.


При этом дело не в личностях, хотя надо сказать, что Джордж Буш и Тони Блэр – конечно, не Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер. «Особые отношения», такие, какими они были, не сводились к личностному аспекту. Дело в том, что контекст 2001 года, особенно, после 11 сентября, стал радикально иным. Баланс богатства и власти сильно сместился в пользу Америки, а идеологическая пропасть между двумя странами достигла размеров Атлантического океана.


Больше всего поражает вскрывшийся в первые дни расследования Чилкота размах недопонимания, разногласий и – в первую очередь – конфликтов интересов и подходов, существовавших между странами, которые считали себя близкими союзниками. И это не было результатом проблем с коммуникацией. Вчерашний свидетель – внешнеполитический советник г-на Блэра сэр Дэвид Мэннинг (David Manning) – ясно заявил, что всерьез трансатлантическую коммуникацию ничего не затрудняло. И он, и г-н Блэр, и глава аппарата г-на Блэра, судя по всему, имели возможность для прямых контактов с Белым домом и госдепартаментом в той мере, в какой им было нужно.


Проблема была в том, что правительства Соединенных Штатов и Британии даже при последовательно проамериканском премьере фактически говорили о совершенно разных вещах. Вновь слово сэру Дэвиду Мэннингу: «Для США, смена режима [в Ираке] могла привести к разоружению; для Британии, разоружение могло привести к смене режима».


Добиваться подобия единодушия не только между США и открыто нежелающими войны странами, вроде России и Франции, но и между США и Британией, пришлось сэру Джереми Гринстоку (Jeremy Greenstock), нашему человеку в ООН. Блестяще проведенная им через Совет безопасности резолюция 1441 выглядела в тот момент вершиной его карьеры. Однако, как он признает теперь, его дипломатия, возможно, оказалась «слишком хитроумной себе же в ущерб». В реальности никакого соглашения просто не было достигнуто, и это, на беду для Британии, скоро выяснилось, когда в итоге у него не получилось протолкнуть так называемую «вторую резолюцию», проясняющую вопрос о применении силы.


По-видимому, нам еще немало предстоит услышать о разногласиях между Британией и США - как принципиальных, так и практических, - а также о расхождениях в декларируемых интересах. О разрушительных последствиях вторжения речь пока не шла, но, судя по недавно просочившимся в прессу документам, ссоры между двумя столицами продолжали учащаться и в это время.


Неизвестно верил ли г-н Блэр, подобно г-ну Бушу, в необходимость силового свержения Саддама Хусейна (Saddam Hussein). Однако, по-видимому, он был твердо уверен в том, что для спокойствия и безопасности мира было бы хуже, если бы США действовали в одиночку, без участия Британии. Это пример двойного самообмана, характерного для наших «особых отношений» - вера, во-первых, в то, что само присутствие Британии способно сдержать Соединенные Штаты, и, во-вторых, в то, что у них те же интересы, что и у нас.


Сейчас подобная иллюзия развеивается на наших глазах в Афганистане. Британская политика буксовала несколько месяцев, пока мы ждали решения лидера другой страны. Вчерашнее заявление Гордона Брауна (Gordon Brown) в Палате общин, так же как и последовавшая за ним видеоконференция с президентом Обамой, были лишь попытками продемонстрировать независимость там, где никакой независимости не было в принципе.


Вероятно, самым полезным результатом расследования Чилкота станет понимание того факта, что время «особых отношений прошло», и сейчас они ущемляют наши национальные интересы. В каком-то смысле это можно считать народной местью: Тони Блэру предстоит увидеть, что он разрушил то, что больше всего ценил.