Первый год Обамы

12 июня 1987 года европейцы с упоением слушали президента США Рональда Рейгана, призвавшего Михаила Горбачева "Сломать эту стену!" 9 ноября 2009 года они услышали, как президент США Барак Обама отметил падение стены речью, которая была адресована всему абстрактному человечеству. В его повестке дня не оказалось места для посткоммунистической Европы.

Спустя двадцать лет после падения Берлинской стены и год после избрания Барака Обамы президентом, Соединенные Штаты более не являются европейской державой. Как показывает недавний отчет Европейского совета по международным отношениям, постамериканская Европа представляет собой новой геополитическую реальность. Старый континент более не является центром американских стратегических интересов, и восстановление баланса в европейском порядке - это задача, которую европейцам предстоит решить самостоятельно. Заинтересованность Америки в своих европейских союзниках теперь напрямую связана с их готовностью поддерживать политику США за пределами Европы.

Внезапное появление постамериканской Европы шокировало новых членов НАТО и ЕС. Сумбурная хореография решения администрации США отказаться от планов по размещению противоракетного щита в Польше и Чехии огорчила своей неуклюжестью и исторической нечувствительностью, но она подчеркнула новую действительностью. Центральная Европа потеряла свое геополитическое и символическое значение для Соединенных Штатов.

Сегодня ясно, что Центральная Европа не может и не должна возлагать свои стратегические надежды на особые отношения с Соединенными Штатами. Некоторые центральноевропейские правительства допустили ошибку, сконцентрировавшись на двусторонних отношениях с Вашингтоном за счет работы внутри системы НАТО и ЕС. Утверждая, что НАТО является неэффективным органом, эти правительства полагались на присутствие американских войск и вооружений в качестве гарантии своей безопасности. Результатом этой неуместной стратегии стало падение доверия к НАТО, а решение Обамы отказаться от спорного противоракетного щита Буша вызвало кризис безопасности - а также кризис доверия - в таких странах, как Польша и Чехия.

За последние пять лет американские и центральноевропейские представления об угрозах стали расходиться. Жители Центральной Европы, по сути, безразличны к угрозе из Ирана, а американцев мало беспокоят угрозы, исходящие из России. Администрация Обамы имеет склонность рассматривать Россию как ослабевающую державу, придерживающуюся статуса-кво, в то время как центральноевропейские правительства рассматривают Россию как возрождающуюся и ревизионистскую силу. Центральноевропейские страны с неохотой идут на участие в военных операциях за пределами Европы - миссия НАТО в Афганистане не имеет практически никакой общественной поддержки - а американцы боятся взять на себя непосильную задачу и стараются концентрировать свое внимание на самых угрожающих регионах мира. Для сегодняшней Америки Центральная Европа не является ни проблемой, ни инструментом, способным помочь Вашингтону решить свои проблемы.

Когда речь заходит о России, жители Центральной Европы по праву обеспокоены стратегией "перезагрузки", предложенной Обамой, но по неверным причинам. Распространенный страх состоит в том, что интересы Центральной Европы будут обменены на российскую поддержку в деле изолирования Ирана или по какому-нибудь другому вопросу, важному для американской повестки дня. Но именно одержимость Россией со стороны Центральной Европы делает стратегическое мышление этих стран особенно уязвимым: благодаря этой навязчивой мании, Центральная Европа рискует оказаться в изоляции не только в рамках трансатлантической, но и внутриевропейской полемики.

Европейцам следует беспокоиться по поводу "перезагрузки", потому что решение Вашингтона вести с русскими переговоры по поводу стратегических вооружений и глобального потепления оставляет проблемы текущих отношений между Россией и Западом в руках ЕС, и, как показывает практика, это может оказаться проблематичным. ЕС должен предложить своим восточным соседям политические, а не технократические опции. Серьезность намерение должна подразумевать возможность будущего членства для стран, готовых и желающих присоединиться - а на сегодняшний момент ЕС, похоже, не способен добавить эту опцию к своему меню.

Так что же это все означает для Европы и, в особенности, для Центральной Европы? Это означает, что по отношению к России общей трансатлантической стратегии не будет. Это означает, что существует срочная необходимость создания европейской стратегии "перезагрузки", которая примет во внимание развивающуюся динамику российско-американских отношений. В настоящее время подобную стратегию можно разработать только совместными усилиями Германии и Польши.