Призраки жестокого прошлого

Как ни старается Лев Нетто, он никак не может забыть свой первый день пребывания в норильском каторжном лагере сталинской эпохи, что на севере России. Он попал туда в качестве  заключенного в 1945 году. Когда его группу из сорока человек вели с железнодорожной станции к баракам посреди тундры, окруженным колючей проволокой, шедший слева от Нетто заключенный оступился и вышел из общего строя. Охранники мгновенно открыли огонь из своих автоматов.

"Был человек, и не стало его, - говорит этот 84-летний москвич, - они натравили на него собак, и те разорвали его на куски. Затем охранники приказали нам сесть. Они определили, что заключенный пытался бежать. А он находился буквально в полуметре от колонны".

Сегодня горнодобывающий комплекс "Норильского никеля" мало чем изменился. Это мрачное скопление зданий и шлаковых отвалов, подсвечиваемое находящимся у горизонта арктическим солнцем. Но сейчас это также одна из самых высокодоходных частных компаний в России, самый крупный в мире производитель никеля и палладия. На долю компании ежегодно приходится полтора процента ВВП страны.

Многие из таких высокодоходных компаний России создавались в период ускоренной индустриализации 1930-1956 годов осужденными заключенными. Работу организовывал НКВД, предшественник КГБ. Такие "гулаги" были особым рецептом Сталина в деле создания тяжелой промышленности Советского Союза. Одновременно они являлись местом подавления политического инакомыслия. В лагерях погибли миллионы, и память о них увековечена в произведении Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛаг". "Это откровенная душегубка, но, в традиции  ГУЛага, растянутая во времени - чтоб обреченным мучиться дольше и перед смертью еще поработать", - писал он.

Многие самые крупные компании мира пережили похожие ужасающие этапы в истории своих стран, и для них отношение к такому наследию - настоящая проблема. Группа компаний Marks and Spencer в США извинилась за историческую причастность к рабству. Сделали это в 2005 году и банковские компании JPMorgan Chase и Wachovia. А в Германии компании Siemens, Volkswagen и прочие согласились выплатить узникам нацистских лагерей компенсацию в рамках урегулирования судебного иска, поданного в 1998 году бывшими жертвами и членами их семей.

Поскольку российский бизнес постепенно становится все более глобальным и использует в своей работе практику, более привычную для Запада (сюда входит и стратегия корпоративной социальной ответственности), это может заставить его заняться своим историческим наследием.

"Таких предприятий огромное количество, половина нашей экономики - это бывшие тюремные лагеря", - говорит директор санкт-петербургского научно-исследовательского центра "Мемориал" Ирина Флиге. Общество "Мемориал" занимается защитой прав человека и сохранением памяти о ГУЛаге. "Наши компании совсем не занимаются своим наследием. Все это просто игнорируют", - отмечает она.

На самом деле, "Норильский никель" это одно из бывших предприятий ГУЛага, признающее свое прошлое, отчасти по той причине, что история этого страшного тюремного лагеря слишком хорошо известна. Солженицын называл его "соединением худшего, что есть в лагере, с худшим, что есть в тюрьме".

Сегодня в Норильске есть небольшой музей, посвященный узникам ГУЛага. Здесь опубликована антология воспоминаний об одном из самых известных заключенных Норильлага историке Льве Гумилеве, сыне поэтов Анны Ахматовой и Николая Гумилева, который находился в этом лагере с 1939 по 1944 годы.

Компания платит компенсацию жертвам ГУЛага - 119 членам местного "общества защиты жертв политических репрессий". Бывшие заключенные получают ежегодное пособие в 3500 рублей (119 долларов или 80 евро). Ежегодно проводится день памяти.

Но на Нетто это не производит никакого впечатления. Он называет этот жест "шуткой" и заявляет: "В этом нет никаких оснований говорить о какой-то нравственной ответственности за случившееся".

Во многих других случаях компании переписывают историю, дабы скрыть свои истоки. Например, экономист-пенсионер Лев Вознесенский, который пять лет провел в тюремном лагере, когда в 1949 году как предателя расстреляли его отца, рассказывает о том, что город угольщиков Междуреченск он строил вместе со своими товарищами-зеками. Но в официальной истории написано, что город создавался силами комсомольцев-добровольцев - совсем как на агитплакатах сталинских дней.

"Даже когда мы работали, газеты называли нас "добровольцами", - говорит Вознесенский, сидя в своей московской квартире, - они хотели вычеркнуть нас из истории".

А вот что говорит Ирина Флиге: "В то время было общепринято скрывать существование гулагов. Никто не хотел, чтобы его дом строили рабы, поэтому их вычеркивали из истории".

Сегодня промышленные предприятия в Междуреченске принадлежат в основном компании "Южный Кузбасс", входящей в состав московской угледобывающей и металлургической корпорации "Мечел", зарегистрированной на Нью-Йоркской бирже, а также сталелитейному холдингу "Евраз", который зарегистрирован на бирже в Лондоне, базируется в Люксембурге, а принадлежит российским акционерам.

Хотя у обеих металлургических компаний есть отделы, занимающиеся проектами корпоративной социальной ответственности, они старательно дистанцируются от проблем заключенных ГУЛага.

"Во-первых, у нас нет информации, что среди рабочих данных предприятий были заключенные, - заявляет "Мечел", - во-вторых, мы не считаем, что эта история важна для компании. Это было другое время и другая действительность. Это вопрос для историков, а не для нас. Сейчас нас беспокоит то, как создавать рабочие места для людей сегодня".

"Евраз" от комментариев отказался.

Вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей (это своего рода торговая палата для крупнейших российских компаний) Игорь Юргенс говорит о том, что  с точки зрения закона российские компании не несут ответственности за злодеяния советского прошлого, поскольку страна юридически не является продолжением Советского Союза. "Мы не являемся наследниками той системы, - говорит он, - когда российские бизнесмены после развала коммунизма приобретали свои предприятия, задача состояла в том, как снова запустить их, и никто не задумывался, кто эти предприятия создавал".

По словам историка и профессора права из университета города Торонто Майкла Марруса (Michael Marrus), специализирующегося на судебных исках Холокоста периода 90-х годов, это одна из причин, по которой дела против немецких компаний вряд ли найдут свое отражение в России.

Он говорит, что немецкие компании платили компенсации из-за давления общественности, а не по причине тяжести выдвинутых против них судебных исков. Более того, правовая дистанция между частной российской компанией и бывшим Советским Союзом это "крупное, возможно, непреодолимое юридическое препятствие". В этом-то и заключается возможная причина того, что не было подано ни одного иска такого рода, даже в иностранные суды.

Сегодня отношение российских властей к этой проблеме можно описать пословицей "Не буди лихо, пока спит тихо". Доступ к архивам ГУЛага сегодня затруднен, и систематизированную информацию по этим вопросам можно отыскать лишь в частных архивах.

Официальное отношение России к этой трагической истории таково: восхвалять победы сталинской эпохи и одновременно оплакивать трагическую гибель людей. "Такой подход отдает шизофренией, - говорит Флиге, - все выглядит вот как: "Да, очень жалко, что все эти люди погибли. Но ура! Мы построили этот канал!" Звучит именно так".

И все же в последнее время в официальной политике появляются признаки перемен. Так, в сентябре министерство образования включило "Архипелаг ГУЛаг" в перечень обязательной литературы для государственных школ.

Выступая с речью 30 октября, когда отмечается день памяти жертв сталинизма, российский президент Дмитрий Медведев высказался против самых страшных злодеяний того времени. "До сих пор можно слышать, что эти многочисленные жертвы были оправданы некими высшими государственными целями, - сказал он, - ничто не может ставиться выше ценности человеческой жизни. И репрессиям нет оправдания".

Но Нетто эти слова не трогают. О жесте Медведева он говорит так: "Все это красивые слова. Но очень трудно прийти к выводу, что сегодня мы живем не в том государстве, которым правил Сталин".