В течение нескольких недель перед своей смертью в московской тюрьме юрист Сергей Магнитский написал от руки целую серию писем и жалоб, в которых описывает, как его переводили из одной переполненной камеры в другую. В одних камерах пахло канализацией, другие были сырые и холодные, и каждая следующая казалась страшнее предыдущей.
Он сообщал о неоказании ему медицинской помощи, несмотря на ужасные боли в области желудка, не позволявшие ему даже лежать. Тюремный врач говорил Магнитскому, что он нуждается в операции. Юрист обвинял правоохранительные органы в том, что те предлагали освободить его, если он даст изобличающие показания на одного из своих клиентов. "По мере того, как я раз за разом отвергал данные предложения, - писал он, - условия моего содержания становились все хуже и хуже".
Адвокаты Магнитского публиковали его жалобы по мере того, как он их составлял. Но пока он был жив, жалобы оставались без ответа. Однако в стране, где в советских гулагах погибли миллионы, слова 37-летнего налогового юриста все же нашли свой отклик после его смерти. В последние две недели описания ужасающих условий, в которых его содержали, выплеснулись на первые страницы газет; судьбу Магнитского обсуждают на радио и на телевидении по всей стране. На такую реакцию его сторонники не могли и надеяться.
"Мы с удивлением обнаружили, что гражданское общество в России все еще существует", - заявил коллега Магнитского Вадим Клейнер.
Делом Магнитского занялись активисты-правозащитники и журналисты, и президент Дмитрий Медведев приказал провести расследование. Один из тюремных руководителей уже признал наличие "очевидных нарушений" в отношении Магнитского, а влиятельное министерство внутренних дел ощутило потребность созвать пресс-конференцию, дабы выступить в защиту того, как проводилось следствие по делу юриста.
Магнитский умер 16 ноября. До этого он провел в предварительном заключении почти год в ожидании суда по делу об уклонении от уплаты налогов. Эти обвинения были выдвинуты против Магнитского в связи с его работой в инвестиционной фонде Hermitage Capital Management, являвшемся когда-то самым крупным инвестором на российском рынке ценных бумаг. По его словам, обвинения были надуманными и явились местью за то, что он называл своим настоящим преступлением - а именно, содействием фонду в раскрытии улик, свидетельствующих о причастности руководителей из МВД к краже 230 с лишним миллионов долларов государственных средств.
До смерти Магнитского его арест не привлекал к себе особого внимания в России. Фонд Hermitage направлял жалобы Медведеву и десятку правительственных министров, но все они остались без ответа. Российские репортеры также игнорировали эту масштабную кражу государственных средств, даже когда милиция подтвердила, что она действительно имела место, и попыталась возложить всю вину на одного-единственного, совершенно невероятного подозреваемого: бывшего заключенного, который работал на лесопилке.
Известная оппозиционная журналистка и редактор журнала New Times Евгения Альбац говорит о том, что она и другие журналисты не торопились заниматься этой историей, отчасти из-за того, что у них были определенные сомнения по поводу фонда Hermitage и его американского руководителя Уильяма Браудера (William Browder). Он возглавлял выступления инвесторов против коррупции в государственных корпорациях, говорит Альбац. Но в то же время Браудер вызвал у людей недовольство своей высокой оценкой решения бывшего президента Владимира Путина арестовать нефтяного магната Михаила Ходорковского на основании обвинений, носивших, как отмечают критики, политическую подоплеку.
Однако после смерти Магнитского пресса, включая даже контролируемые Кремлем издания, начала проявлять неожиданную активность. New Times опубликовал на своем вебсайте 43 страницы тюремных писем. "Для нас было шоком читать эту подтвержденную документами историю об унижении человеческого достоинства и нарушении прав человека, - заявила Альбац, - у нас было такое в сталинские времена, но с тех пор мы никогда не получали такого подробного описания, говорящего о том, что практика гулага сохраняется и сейчас".
В своем письме от 13 октября Магнитский назвал происходящее с ним "репрессией".
Но если его смерть, по официальному заключению наступившая из-за острой сердечной недостаточности, а по неофициальным данным - от панкреатита, который врачи выявили, но лечить отказались, вызвала широкое обсуждение условий содержания в тюрьмах, то Кремль не проявил никакого желания хоть как-то отреагировать на заявления Магнитского о коррупции.
Браудер выразил опасение, что власти готовятся превратить в козлов отпущения тюремное руководство, а те, кто приказал арестовать Магнитского - и ограбил казну - останутся безнаказанными. "Именно на это жаловался Сергей - на кражу, которую он разоблачил, которая привела его к гибели", - заявил он.
Руководство фонда Hermitage и редакция New Times отмечает, что они нашли основательные улики и доказательства, свидетельствующие о том, что организаторы данной мошеннической кражи работают в подразделении экономической безопасности ФСБ, являющейся преемницей КГБ по части контрразведки. То, что российская политическая элита упорно отворачивается в сторону, не желая обращать внимание на это дело (ни один политик не выступил с заявлением о пропавших миллионах), демонстрирует ничем не ограниченную власть этого ведомства, обретенную им при Путине, который сам его в свое время возглавлял.
Избранный преемник Путина Медведев пообещал осуществить правовые реформы и искоренить коррупцию. Однако он не проявляет никакого интереса к тому, чтобы выступить против ФСБ. "Путин видит себя в качестве защитника государственного аппарата, и совершенно ясно, что Медведев без его одобрения не сделает ни шагу против спецслужб", - говорит специалист по России из Нью-Йоркского университета Марк Галеотти (Mark Galeotti).
Еще одним признаком бездействия Медведева стала новость о том, что два судьи из Верховного Суда России были вынуждены уйти на этой неделе в отставку с руководящих постов после выступлений против коррупции. "Спецслужбы могут делать все, что хотят, а работа судов сводится лишь к утверждению их решений". Это цитата из заявления одного из ушедших в отставку судей.
Однако Кирилл Кабанов, который возглавляет независимую исследовательскую и правозащитную организацию Национальный антикоррупционный комитет, говорит о том, что возмущение в обществе, вызванное смертью Магнитского, может стать поворотным моментом, а также шансом для Медведева выступить вместе с общественностью против закрепившихся на своих позициях бюрократов.
"Мы прекрасно знаем, что службы безопасности постараются скрыть некоторые факты, поэтому мы не можем бездействовать, - говорит он, - очень важно, чтобы у президента была еще одна оценка произошедшего, от гражданского общества, от правозащитников, от журналистов. Тогда он сам сможет решить, на чью сторону встать".
