В эту осень, насыщенную всякого рода годовщинами, одна прошла незамеченной, а именно, 10-я годовщина начала второй чеченской кампании. Это может быть отнесено за счёт особенностей конфликта, в данном случае чеченского, который в сознании многих уже перешёл в разряд забытых. Подводя итог тому, что произошло за последние десять лет в Чечне, прежде всего приходит на ум то, что противоборствующие стороны не совпадают в своих оценках того, закончилась ли война или, наоборот, продолжается.
Официальная позиция российских властей заключается в том, что война закончена, в то время как движение сопротивление, контролирующее южную (наиболее гористую) часть республики, настаивает на том, что она продолжается.
Как бы там ни было, никто не подвергает сомнению, что федеральные войска находятся сейчас в гораздо более удобном положении, чем в период первой чеченской кампании (1994 -1996 гг.) Кроме всего прочего, российская армия действовала в обстановке полного отсутствия какого-либо контроля. Стоит напомнить, что в Чечне нет международных обозревателей или независимых журналистов. Как нет и судей или прокуроров, радеющих за применение на практике принципов правового государства. Следы прошлого легко прослеживаются в убийствах, похищениях, пытках, задержаниях, вымогательстве, а министерства иностранных дел западных стран предпочитают всего этого не замечать.
Вот уже давно Кремль пытается осуществить программу нормализации обстановки в Чечне, нацеленную в действительности на то, чтобы поставить у власти откровенно пророссийское местное правительство. Хотя финансовые вливания и пропагандистские кампании позволили более или менее укрепить позиции этого правительства, следует подчеркнуть, что его демократические устремления тяготеют к нулю, а относительно поддержки населения, о которой неустанно твердит Москва, существуют большие сомнения. Даже если абстрагироваться от вышесказанного, российские руководители напрочь отвергают в какой-либо форме политические переговоры с сепаратистскими вооружёнными формированиями. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что за последние десять лет Москва потратила больше усилий на то, чтобы ликвидировать наиболее умеренную часть групп сопротивления –представленных в своё время убитым президентом Масхадовым- чем на то, чтобы сделать то же самое с наиболее агрессивными и непримиримыми его представителями.
В любом случае, упорное нежелание Кремля открыть путь для каких-либо политических переговоров по Чечне имеет под собой следующую главную причину: этот конфликт пришёлся как нельзя кстати Владимиру Путину, позволив ему укрепить собственную власть и одновременно установить в России авторитарные формы управления и контроля. Конечно, кто-то заявит, и не без основания, что бойцы чеченского сопротивления – тоже отнюдь не ангелы. Да, это так. Тем не менее, не стоит бросаться в другую крайность, а то ведь так можно договориться и до того, что, движимая исключительно благородными устремлениями, Россия принесла мир и благоденствие чеченскому народу. Со своей стороны добавим: неплохо было бы, чтобы ему, этому народу, наконец-то дали возможность самому решить вопрос о своём будущем.
Карлос Тайбо является профессором политических наук.
