Примерно в конце октября на некоторых интернет-сайтах, освещающих новости в России, промелькнуло сообщение: известный журналист Олег Панфилов переехал из России в Грузию, где ему предложили работу. Я знала Олега по его журналистской работе. Сначала как многолетнего сотрудника Радио «Свобода», затем как создателя и директора Центра экстремальной журналистики (ЦЭЖ).
Связаться с Олегом, чтобы побеседовать с ним подробнее о причинах, побудивших его столь необычно поменять место жительства, удалось не сразу: в момент моего обращения к нему он был в Италии на церемонии вручения Центру экстремальной журналистики престижной международной премии. Но по возвращении он согласился дать эксклюзивное интервью нашей газете без отлагательств..
Олег Панфилов - автор 27 книг, хотя, по его словам, он уже лет пять как книг не пишет. В электронной библиотеке Центра экстремальной журналистики помещены лишь некоторые. Заглавия дают исчерпывающее представление о личности и направлении деятельности Олега (год издания - в скобках): Таджикистан: Журналисты на гражданской войне, 1992 -1997 (2003); История Андрея Бабицкого (2004); Путин и пресса: возрождение советской пропаганды (2005); Как защищать свои права? Проведение мониторинга нарушений прав журналистов и СМИ (2006, в соавторстве с О. Араповой).
«Рассказывать о достижениях Грузии - мое любимое занятие»
- Вы основали в России Центр экстремальной журналистики. Но ведь «экстремальной» журналистикой, из пекла чеченской войны, в частности, занимались и журналисты, не работавшие в Центре. Чем отличалась работа Центра от журналистики, скажем, газетной?
- Мы - организация, которая изучает проблемы журналистики и старается помогать журналистам, оказавшимся в экстремальной ситуации. Наша работа не связана с журналистским творчеством, хотя большинство сотрудников и в прошлом журналисты, и сейчас пишут или работают в медиа. К примеру, у меня есть программа на Радио «Свобода», пишу колонки для разных изданий, но, к сожалению, не в России.
Нашу организацию проще назвать аналитической, нежели правозащитной, поскольку последние несколько лет заниматься защитой прав человека в России сложно, много препятствий - от закона об НПО до прямого противодействия со стороны властей. С другой стороны, российское общество дистанцируется от собственных прав, и поэтому предлагать людям бороться, если они этого не хотят, невозможно.
- Можете ли Вы охарактеризовать самого яркого сотрудника Центра? Если можно, вспомните наиболее интересный, яркий эпизод из деятельности Центра.
- Не знаю, у нас все сотрудники уникальные, но пожалуй самое «яркое» - наши эксперты в Туркменистане и Узбекистане, имена которых даже в организации знают всего несколько человек. Наш бывший сотрудник в Ташкенте - Умида Ниязова - сидела несколько месяцев в тюрьме. Эксперт в Таджикистане умер несколько лет назад, пережив несколько арестов и избиений. В Туркменистане наш сотрудник постоянно находится под угрозой разоблачения. Вот, пожалуй, и самые «яркие» эпизоды работы. Все остальное - повседневная работа, поддержка 20 сайтов, издание нескольких бюллетеней, книг и журналов, участие в конференциях и семинарах.
- Есть ли у Вас какие-либо соображения насчет ближайших перспектив России? По Вашему мнению, нынешний режим надолго или вскоре себя исчерпает? Возможно ли направить Россию по пути становления истинной и всеобъемлющей законности, ответственности властей перед обществом, подлинной рыночной экономики и реальной политической конкуренции?
- У меня нет никаких радужных прогнозов для России. В ближайшие годы, лет 15-20 будет осуществляться ротация Путин-Медведев, возможно, кого-то еще подберут из не опасных для Путина престолоблюстителей. Но самое главное - пока в России не сменится поколение, которое станет более грамотным и поймет наконец необходимость развития демократических институтов, все останется по-прежнему: Путину и его окружению важно сохранить быдлократию, то есть, молчаливое соглашательское большинство, которое для Кремля и означает «управляемая демократия». На самом деле, это другая обертка "Совка".
- Но ведь существование некоторых оппозиционных СМИ, особенно в Интернете, и даже оппозиционных движений, многие комментарии читателей к статьям на этих интернет-сайтах, показывают, что российские читатели, по крайней мере, наиболее просвещенная часть, постепенно начинают осознавать происходящее?
- Я не уверен, что в России достаточно "несовков", чтобы что-то изменилось в стране. Я полагаю, что их не больше 5-6 процентов населения, то есть, именно столько процентов, чтобы не попасть в Государственную думу на выборах: в законе барьер - 7 процентов.
- Непосредственные причины, побудившие Вас переехать в Грузию?
- Разочарование, отсутствие перспектив для усилий. Нет, наша организация, надеюсь, продолжит работу, но это будет мониторинг нарушений прав СМИ, а остальные проекты - пустая трата денег и сил. К тому же есть и личная причина - я никогда не был гражданином России, проживая в Москве 17 лет как иностранец, гражданин Таджикистана (Олег родился в Таджикистане в 1957). И в Грузию я не эмигрировал, а переехал, туда, где есть перспективы и интересная работа.
- Каковы Ваши планы работы в Грузии? Владеете ли Вы грузинским языком?
- Нет, не владею, и в моем возрасте, если и чему-то научусь, то это будет, скорее, бытовой языковой запас. Я получил два места - профессора в лучшем университете Грузии - имени Чавчавадзе, и ведущего программы на новом русскоязычном канале Общественного телевидения Грузии. В планах создание Школы журналистики для постсоветского пространства и много других идей, для осуществления которых есть возможность. Грузия, на мой взгляд, может стать со временем центром для распространения либеральных идей на постсоветском пространстве. Примерно так, какой была Польша для Советского Союза в конце 80-х годов.
- Как Вы охарактеризуете политическую и экономическую ситуацию в Грузии через «призму» повседневной жизни большинства среднего класса? Удалось ли в Грузии продвинуться ближе к демократическим нормам Запада, чем в других постсоветских странах? Как удалось существенно урезать коррупцию?
- Рассказывать о достижениях Грузии - мое любимое занятие. Даже для меня, видевшего многое, поразительно: Грузия совершила не скачок - прыжок, так далеко от "Совка", что у многих людей в России, Казахстане или Азербайджане вызывает удивление. Несколько реформ - МВД, образования, медицины, управления - часто совсем непонятные для бывших советских людей. Они не понимают, почему в Грузии справки можно распечатать с собственного компьютера, поскольку на сайтах есть вся информация, а не нужно стоять в очередях, сжимая под мышкой коробку конфет в качестве взятки. Коррупция урезается простым способом - высокой зарплатой чиновников, урезанием штата бездельников и контролем государственных структур. Наказание за взятку суровое, но необходимое. И людям это очень быстро стало нравиться, особенно когда они увидели, как министры стали ходить без охраны по улицам, а часто сами водят автомобили, на которых уже давно нет спецсигналов. Грузии, конечно, помог Запад, не только целевой помощью, но прежде всего воспитанием политиков нового поколения. Практически все министры и большая часть депутатов парламента - молодые люди 30-35 лет, получившие образование в США и европейских странах. С национальными традициями было сложнее: их за годы Советской власти почти уничтожили, но то, что сохранилось, - используется. Недаром в кабинете президента висит большой портрет Ильи Чавчавадзе. Конечно, изжить "Совок" за 6 лет невозможно, но и вернуть его в Грузии уже тоже невозможно. У Грузии есть только перспектива идти вперед. И в Кремле оттого злятся...
- Высока ли уровень безработицы? Чем занята основная масса молодежи? Удалось ли провести хотя бы частичную люстрацию советско-чекистского наследия?
- Безработица пока еще высокая, но уровень инвестирования в грузинскую экономику очень высок. Молодежи нравится учиться, и если еще 7-8 лет назад многие молодые люди мечтали стать вором в законе, то сейчас мечтают учиться, и желательно в лучших университетах. Я обожаю моих грузинских студентов - они очень любопытные и целеустремленные. Сейчас в парламенте Грузии находится законопроект о люстрации, а пока в обществе идет дискуссия о ее необходимости или вреде. Надо сказать, что в Грузии есть достижения, прямо противоположные: с одной стороны - был Сталин и много грузинских коммунистов, повинных в уничтожении людей. С другой - чрезвычайно высок уровень антикоммунистических настроений. И в Грузии самая маленькая коммунистическая партия в бывшем СССР, и она не играет никакой роли в общественно-политической жизни.
- Сказываются ли до сих пор последствия войны 2008?
- Экономические - нет. Грузия быстро, в течение 2-3 месяцев построила дома для беженцев из Южной Осетии, и сейчас все, более 35 тысяч человек, имеют крышу над головой. Тяжелее приходится в моральном плане, многие грузины не могут понять, что с ними сотворила Россия. У Вахтанга Кикабидзе даже появилась новая песня, в которой нет слов злости, а есть слова разочарования. Это очень грузинское восприятие горя.
- Чем недовольна оппозиция? Чего добивается, кроме «отставки Саакашвили»?
- Оппозиция в Грузии уникальна. При всём, чего Грузия достигла, оппозиция - советская по своей ментальности, действиям и полному отсутствию каких-либо программ и предложений что-либо изменить. В обществе говорят о причастности Кремля к оппозиции, и иногда это видно совершенно очевидно. Поддержка оппозиции слабеет в обществе с каждым месяцем, и ситуацию может исправить только появление нормальной оппозиции, которая бы начала дискуссию в обществе.
