Уроки истории об успехе демократии.

В преддверии войны в Ираке бывший тогда заместителем министра обороны Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz) любил проводить аналогии со свержением диктатора Николае Чаушеску (Nicolae Ceausescu) в Румынии. Он признавал, что Соединенные Штаты не вторгались в Румынию, а поскольку советский лидер Михаил Горбачев смотрел на происходящее там весьма великодушно (и не направил в эту страну советские войска), румыны освободили себя сами.

Но ему, как и многим американцам, очень привлекательным показался пример страны, где был свергнут всемогущий с виду диктатор - и государство при этом не расползлось по швам. Более того, оно превратилось в демократию, в образец экономического роста и стало членом ЕС и НАТО.

Сегодня, когда мы отмечаем 20-ю годовщину свержения Чаушеску, которое состоялось 22 декабря 1989 года, нам стоит вспомнить замечательную историю успеха Румынии, уроки которой вполне применимы для американской внешней политики в Ираке, Афганистане и других местах.

Во-первых, Америка должна быть сильной - в военном плане, а также в экономическом и нравственном. Никто не захочет следовать примеру или вступать в альянс со страной, которая неспособна защитить себя от врагов, обеспечить хорошую жизнь собственному народу и с гордо поднятой головой подойти к Судному дню.

Страны, подобно людям, хотят отождествлять себя с победителями. В 1989 году румыны увидели, что Америка и Западная Европа сильны в военном отношении, обладают процветающей экономикой и вызывают восхищение в нравственном плане. Они были несовершенны, но все же лучше, чем советский мир.

Во-вторых, национализм обычно берет верх над идеологией. Для Америки "холодная война" была битвой "свободного мира против коммунизма". Для Румынии это было "Россия (Советский Союз) против нас (Румынии)".

Американцы, чей общенациональный миф базируется на идеологии (демократия и свобода), а не национальной принадлежности, недооценивают силу национализма, которая стимулирует и приводит в действие другие народы. Это показал Вьетнам. Итальянцы верят в демократию (и ценят свободу - даже от скоростных ограничений на дорогах) так же, как американцы. Но они идентифицируют свою страну не по ее политической системе, а по истории, культуре и языку. И это норма для всего мира.

В-третьих, государственное строительство и продвижение демократии это не одно и то же. В отличие от Афганистана, послереволюционные власти в Румынии обладали более чем достаточными возможностями для управления всей страной. Так или иначе, но ее государственные органы, включая спецслужбы, имели слишком много власти - по мнению многих румын.

И в отличие от Ирака, где для Америки главным приоритетом стало отстранение от власти верных бойцов саддамовского режима, бывшие коммунисты в Румынии по сей день сохраняют силу и влияние. В предыдущие два десятилетия стране пришлось заниматься построением демократии, но не новых органов государственной власти.

В-четвертых, большое значение имеют и вполне земные материальные вопросы. Если бы за сорок лет коммунизма простые румыны стали более зажиточными, то политика 1989 года в Румынии - да и во всей Восточной Европе - была бы совсем иной.

Достаточно взглянуть на историю России за последние двадцать лет. Экономический спад 90-х, который все ассоциировали с распадом Советского Союза и тесными отношениями с США, отдалил Россию от Запада. Из-за экономического роста в рамках националистической стратегии Владимира Путина в уходящем десятилетии (и из-за высоких цен на нефть) Россия отдалилась от Запада еще больше.

В-пятых, нам нужна четкая и привлекательная стратегия, чтобы отказывающимся от диктатуры странам демократия казалась выигрышным вариантом. Куда бы мы ни поехали в Румынии, даже в последние годы, мы слышим, как ее сегодняшние граждане говорят с улыбкой: "Мы ждали американцев". Отчасти они говорят об истории.

В конце Второй мировой войны, когда в Румынию на броне русских танков пришел коммунизм, их родители напрасно вглядывались в небо, ожидая, что прилетят американские и британские самолеты и отведут угрозу русского "освобождения" от нацистской "оси". В 1989 году они с нетерпением ждали, когда им удастся воссоединиться с Западом. Их стремление к вступлению в НАТО и ЕС было самым сильным во всей Восточной Европе.

Расширение НАТО и ЕС стало за последние двадцать лет самым важным инструментом успеха в Центральной и Восточной Европе. Кто-то видит в НАТО устаревшую говорильню, а в ЕС - лишь окруженную ореолом славы зону свободной торговли. Однако в Румынии на эти институты смотрят иначе.

Что мы можем сделать с этими уроками румынской революции?

Это будет сложно, но попытаться стоит. С 1989 года прошло двадцать лет, Америка все еще сильна в военном отношении, но мощный экономический спад 2008-2009 годов ослабил нашу экономическую мощь. Президент Обама работает над восстановлением нашего нравственного лидерства, но политика прошедшего десятилетия накладывает свой негативный отпечаток.

Главная проблема для тех, кто хочет воспользоваться уроками 1989 года в качестве образца для продвижения демократии в других местах, сводится к следующему: каким должен быть завершающий этап в этой партии? Румыния и остальные бывшие советские сателлиты не были чем-то особенным, поскольку они не единственные, кто ценит демократию. Но они были особенными в том смысле, что Соединенные Штаты и их западноевропейские союзники могли дать им нечто значительное и постоянное - членство в ЕС и НАТО. В отличие от многих иракцев и афганцев, румыны не считали дни и месяцы до нашего ухода. Они хотят, чтобы мы оставались их союзниками и партнерами - навсегда.

Джим Розапепе - бывший посол США в Румынии. Шейла Каст в прошлом корреспондент ABC News. Каст работала в Москве, Тбилиси и Восточной Европе, рассказывая зрителям о посткоммунистическом переходном периоде. В соавторстве они написали книгу "Dracula Is Dead: How Romanians Survived Communism, Ended It, and Emerged Since 1989 as the New Italy" (Дракула мертв: Как румыны пережили коммунизм, покончили с ним и возродились после 1989 года в образе новой Италии).