Глобализация имеет обыкновение мутировать в совершенно неожиданных направлениях. Когда пала Берлинская стена, а Дэн Сяопин (Deng Xiaopin) объявил о «рыночном социализме», казалось, что на нас надвигается «конец истории».
Конец истории – это не новая идея. О нем много и шумно говорили в 1919 году, когда рухнули старые европейские империи. После войны, призванной покончить со всеми войнами, многие считали, что демократия, свободная торговля и свободный рынок будут распространяться повсюду. Великая Депрессия 1930-х годов положила конец этой иллюзии.
Принятая всеми мудрость 1990-х гласила, что глобализация означает американизацию. Томас Фридман (Thomas Friedman) в своей книге «Лексус и Оливковое дерево» («Lexus and the Olive Tree») заявил о том, что у глобализации обнаружились уши Микки Мауса. Мир должен последовать этому примеру… или пострадать от последствий происходящих изменений. Америка оказалась единственной сверхдержавой, однако Билл Клинтон (Bill Clinton) с осторожностью исполнял эту новую роль Америки. Лишь немногие тогда предупреждали – в их числе Бенджамин Барбер (Benjamin Barber) (либерал) и Самуэль Хантингтон (Samuel Huntington) (консерватор), - что племенная рознь и культурные конфликты в конечном итоге возьмут верх над глобальной экономикой.
Как же изменилась ситуация за 10 лет! В 2000 году Россия Владимира Путина повернулась спиной к Западу и к большей части демократии. Америка выбрала Джорджа У. Буша (George W. Bush). Европа запустила в обращение свою валюту. Связанный и Интернетом бум (dot.com boom) окончился провалом. Джихад, а также «столкновение цивилизаций», об опасности которых предупреждали Барбер и Хантингтон, взорвались 11 сентября 2001 года. Террор и антиамериканизм стали также глобальными. Агрессия Буша против Ирака отравила отношения Америки с большей частью мира.
В середине 2000-х годов Найэлл Фергюсон (Niall Ferguson) писал о «сворачивании глобализации». Фарид Закария (Fareed Zakaria) и другие стали открыто говорить о «постамриканском мире», а также о «взлете других». Относительная экономическая мощь Америки сокращалась, и уже никто не говорил о геоэкономическом Американском мире (Pax Americana). Из-за шумных восторгов 1990-х не были услышаны слова Пола Кеннеди (Paul Kennedy) из Йельского университета (Yale), который предупреждал о том, что геоэкономика в конечном итоге диктует свои условия геополитиеу. Предупреждение Кеннеди о том, что Америка в военном отношении перенапряглась, как это происходило раньше с Испанией, Францией и Великобританией, было проигнорировано в 1990-х годах.
Глобализация в 2000-х стала оказывать негативное воздействие на Соединенные Штаты, как и предупреждал об этом Кеннеди. Война Буша в Ираке, на которую было потрачено три триллиона долларов и в которой задействованы 150 000 военнослужащих, ослабила позиции Америки в Афганистане, а также в отношениях с Северной Кореей, Венесуэлой и Ираном. Бывший «арсенал демократии», погрузившийся в развлечения, спекуляции и потребление, выбрал путь, по которому пошли Голландия и Великобритания. Финансовый сектор Америки вырос с четырех до восьми процентов ВВП. Новое поколение неопытных предпринимателей в области недвижимости сначала забыло, а затем повторило чудовищные ошибки 1920-х годов.
В 2000-х годах Глобальная Америка уже не могла производить достаточно товаров и услуг, чтобы оплатить свои счета. Американский мир, вероятно, закончится намного раньше, чем многие думают. А кто же заполнит этот вакуум?
Оценивая недавно 2000-е годы, Энди Серуэр (Andy Serwer) из Times назвал их «адским десятилетием» (the Decade from Hell). История намекает на возмездие конца 1920-х – начала 1930-х годов, но на этот раз с более низкой платежеспособностью Соединенных Штатов. Буш пошел по пути Калвина Кулриджа (Calvin Coolridge), снижая налоги и пренебрежительно обращаясь с либеральным интернационализмом, хотя у Кулриджа бюджет был более сбалансированный. Однако многое по части этического климата осталось без изменений.
Серуэр возложил ответственность за катастрофы 2000-х годов на «экономический нарциссизм», а также на безответственный дух дерегуляции и плохого управления, что во многом напоминает 1920-е годы. В 1920-х пузырь в сфере недвижимости уступил место пузырю фондового рынка, а закончилось все это ужасным крахом и Великой Депрессией.
В 2000-х произошло обратное. После того, как пузырь dot.com лопнул, Америка и Канада вступили в рецессию. События 11 сентября могли вообще все расплавить, если бы Алан Гринспен (Alan Greenspan) не сократил почти до нуля процентную ставку и не наполнил рынки более дешевыми кредитами. Непреднамеренным эффектом этого стала попытка запуска – как от аккумулятора другой машины – рынка субстандартных ипотечных кредитов. Ослабленные финансовыми скандалами компании Fannie Mae и Freddie Mac поначалу ушли с рынка недвижимости. Тогда Wall Street устроил гонку с ипотечными кредитами, по сравнению с которой земельный бум Флориды (Florida)/Калифорнии (California) выглядел как горсть монет, полученных на сдачу. Результат был таким же – обвал и начало Великой Рецессии.
Куда идет глобализация? Идея относительно глобальной экономики одного мира всегда сильно преувеличивалась. Канадец Алан Рагмэн (Alan Rugman) считает, что в действительности существуют три региональные экономики – Восточная и Южная Азии, Северная Америка и Европейский союз. Факты говорят о том, что Северная Америка отстает, а Китай/Индия начинают занимать то место, которое им принадлежало до 1800 года. Если посмотреть на Первую Глобальную Экономику 1500-1800 годов, то можно увидеть, что большая часть производства была сосредоточена в Китае и Индии. Турецкая Оттоманская империя доминировала на Ближнем Востоке. Мартин Жак (Martin Jacques) в своей новой книге «Когда Китай станет править миром: Конец западного мира и рождение нового мирового порядка» (When China Rules the World: the End of the Western World and the Birth of a New World Order) провокационно замечает, что Китай, начиная с сегодняшнего дня, будет задавать тон в мировых делах. В 2030 году ВВП Китая достигнет 70 триллионов долларов, тогда как ВВП Америки будет составлять 40 триллионов долларов. Не являемся ли мы свидетелями возвращения гегемонии династии Минг (Ming), когда Чжен Хе (Zheng He) распространил влияние Китая на Индию и даже на Африку?
Надо обратить внимание на последнюю часть этого уравнения, прежде чем окончательно списать Запад. Двадцать лет назад европейская модель была отвергнута как неэффективная и неповоротливая – не то что «компактный и эффективный» капитализм акционеров «англосферы». Теперь мир уже в этом не так уверен.
Даже выступающий за свободный рынок журнал Economist недавно вынужден был признать, что модели очень этатистской Франции и очень корпоративистской Германии лучше перенесли Великую Рецессию, чем Великобритания. Несмотря на все аргументы евроскептиков, Европейский союз превратился в уникальное глобальное супергосударство. У Европы теперь есть президент, министр иностранных дел, единая валюта, единые паспорта, оборонная промышленность, сверхзвуковые истребители, а также международная роль по поддержанию мира.
Если и когда Соединенные Штаты начнут сокращать расходы - что совсем не обязательно должно произойти, но вероятность этого существует, - Европейский Союз , возможно, начнет заполнять образовавшийся в западном мире вакуум. Мягкая сила Европы уже весьма внушительна. В 2005 году Марк Леонард (Mark Leonard) написал книгу «Почему Европа будет править в 21 веке» (Why Europe Will Run the 21th Century). Леонард говорит о том, что туда, куда Америка направляет войска, Европа посылает инспекторов. Путем создания торговых союзов и соглашений о сотрудничестве Европа распространила свою мягкую силу на бывшую советскую сферу влияния, на Ближний Восток, Африку и даже на Латинскую Америку.
Те государства, которые хотят получить выгоду от членства в ЕС или сотрудничества с ним, получают внушительную книгу правил, и им говорят, что они должны навести в своем доме порядок. Это намного эффективнее, чем посылать морских пехотинцев. Впервые Европа говорит теперь одним голосом, она теперь тихо говорит по-фламандски голосом своего президента Хермана Ван Ромпея (Herman Van Rompuy). В последнем номере журнала Economist настойчиво подчеркивается следующая мысль: «Все мы теперь бельгийцы».
Взлет Китая, возможно, в будущем потребует более сильного лидера на Западе. Если принять во внимание реалии геоэкономики, то нельзя исключить, что таким лидером в один прекрасный момент может стать немецкий министр экономики Карл Теодор фон унд цу Гуттенберг (Karl Theodor von und zu Guttenberg) (в настоящее время цу Гуттенберг является министром обороны Германии – прим. перев.).
Является ли прошлое ключом к будущему? Если отсчитать назад пять веков, то тогда Китай и Индия управляли глобальной экономикой. Турция занимала доминирующее положение в исламском мире. Европа тогда неожиданно объединилась под руководством молодого и динамичного Карла V Габсбурга (Habsburg Charles V), который правил, находясь в Бельгии. Карл пытался остановить экспансию ислама, защитить европейскую цивилизацию, объединить континент и создать Латиноамериканскую империю. Европа тогда имела вес в глобальной политике и сделала это не только за счет оружия, но и при помощи «мягкой силы» и дипломатии.
Если Америка придет в упадок, заполнит ли Европа этот вакуум, частично в ответ на вызов Китая? Многие считают это маловероятным, но стоит вспомнить о том, что происходило в мире каких-нибудь 10 лет назад, когда англо-американская модель акционерного капитализма праздновала триумф (и, возможно, это было чуть-чуть самонадеянно), находясь в одиночестве на вершине славы. А как много произошло изменений с того времени?
Не исключено, что у глобализации больше не будет ушей Микки Мауса. Возможно, что она не будет пользоваться за обедом деревянными палочками, однако весьма вероятно, что она наденет короткие кожаные баварские штаны.
Карл Мур является ассоциированным профессором Университета McGill, а также ассоциированным преподавателем Green Templeton College Оксфордского университета (Oxford University). Дэвид Льюис имеет докторскую степень Университета Торонто (Toronto University); он также преподает в Citrus College в Глендоре (Glendore), Калифорния. Они являются соавторами книги «Истоки глобализации» (Origins of Globalization).
