Это было действительно смешно, по крайней мере для нас, финнов. Когда крошечная островная республика Науру признала независимость Абхазии и Южной Осетии, у финских аналитиков появился повод для шутки. “Nauru pidentää ikää” (Смех продлевает жизнь), “On tässä ollut Naurussa pitelemistä” (Трудно удержаться от смеха) и другие выражения стали красоваться на финских форумах, где появилась эта новость.
Фишка в том, что с финского слово “Nauru” переводится как "смех". Соответственно, сообщение некоторых наших аналитиков, касалось, в первую очередь, того, что можно смеяться над названием другой страны. Во второе, самое важное, это то, что признание независимости Абхазии и Южной Осетии четвертой страной является в лучшем случае поводом для насмешек.
"Россия дала им денег для того, чтобы они признали Абхазию" - что является, конечно же, правдой. Согласно печатным источникам, Науру в обмен на подобный дипломатический жест запросила 50 миллионов долларов США на "срочные социальные и экономические проекты".
До этого момента Науру - самая маленькая республика в мире и наибольшим процентом людей с чрезмерным весом - была в основном известна своими оффшорными банками, которые хранили, среди прочего, и деньги постсоветских олигархов. Признание Абхазии и Южной Осетии было довольно ироничным жестом; оно дало этой мини-республике свои 14 тысяч минут славы на арене мировой политики, хотя независимость самой Науру находится в постоянной опасности из-за ее глубокой экономической и политической зависимости от Австралии.
Однако, если мы отложим на секунду шутки в сторону, то ситуация покажется довольно мрачной. Все еще является большим табу говорить о том, о чем все и так знают: Абхазия никогда не станет частью Грузии, по крайней мере, мы уже не будем свидетелями тому. Если она когда-либо и примкнет к Грузии, то геополитическая обстановка в Закавказье будет совершенно другой, чем мы сейчас ее себе представляем. Одним словом, Абхазия никогда не присоединится к Грузии, которую мы видим сейчас. Присоединение к России - это более вероятный сценарий, хотя сами абхазы ее очень не любят. И ни Европа, ни США, ни кто-либо другой не смогут ничего с этим поделать.
Допустим гипотетически: Абхазия присоединяется к Грузии, но только в результате кровавой и бессмысленной войны, и все абхазское население сбежит либо в Россию, либо в Турцию, оставив регион между небом и землей. Либо, при другом варианте - случится социальное и политическое чудо в Грузии, что сделает страну более привлекательной для Абхазии. Пока же подобного развития не наблюдалось, несмотря на явные попытки подойти к Абхазии и Южной Осетии с новым типом диалога, последняя демонстрация которого - это публикация 24 декабря новой стратегии Тбилиси в отношении Абхазии и Южной Осетии. В докладе даже избегали таких выражений, как "марионеточные режимы" и даже подчеркивали такое развитие в отношениях с Абхазией и Южной Осетией, как совместное сотрудничество в сферах здравоохранения, экономики, образования и культуры, а также посредством общественной дипломатии и отношениями между людьми.
Хорошая инициатива, однако, появившаяся слишком поздно. В 2007-08 годах, когда я работала в Тбилиси, даже сотрудничество на уровне неправительственных организаций осуждалось грузинскими властями как попытка расколоть Грузию. Как будто Грузия не была уже на тот момент расколота...
Исторически Абхазия, как и весь Кавказский регион, была местом проведения различных войн, ее накрывала волна иммиграции и миграции, наличествовали смешанные браки, времена мирного сосуществования и кровавой этнической ненависти. То, что мы наблюдаем сегодня, будет названо будущими историками «еще одним периодом этнической ненависти». Ненависть абхазов по отношению к грузинам в какой-то мере можно понять, но никак нельзя оправдать или одобрить. Иногда кажется, что весь национальный дискурс Абхазии строится на антигрузинских настроениях и ни на чем более.
“Мы живем между г***ом и д***мом» - это один из самых популярных в народе анализов ситуации в сегодняшней Абхазии. И действительно, почти как и у Финляндии во время Второй Мировой, у Абхазии нет вариантов выбора. Есть Россия: огромная, богатая и формально поддерживающая независимость маленькой страны. С другой стороны - Грузия: хаотичная, бедная и все более агрессивная, по крайней мере до августа 2008 года.
Сегодня кажется, что даже самые рьяные военные лидеры Грузии подогревают свой пыл: поскольку пятидневная война была не самой лучшей рекламой грузинской армии, натренированной американцами. В середине декабря, Генеральный Секретарь НАТО Андерс Фон Расмуссен заверил радиоаудиторию в Москве в том, что у Грузии нет планов отмщения за российское вторжение в Грузию в 2008 году и тем более нет планов возвращения силой отколовшихся территорий.
"Я не думаю, что огромная Российская Федерация должна испытывать опасность со стороны маленькой Грузии", - заявил Расмуссен в интервью радиостанции Эхо Москвы, добавив, что Грузия все же вступит в НАТО, но это не будет означать опасность для России со стороны НАТО. Довольно справедливое высказывание. Однако абхазы были бы недалекими, думая, что поддержка России – альтруизм чистой воды. Абхазы далеко не такие, и уж тем более не являются наивными. Маленькие и наивные народы как правило не выживают. "Сухум похож на российский город?", - спросили меня, когда я попала в этот город впервые, в 2007 году. "Честно говоря, если бы не пальмы и не теплый ветер со стороны моря, то да, он именно так и выглядит", - ответила я.
Все названия улиц на русском, русский язык везде, кругом советская архитектура, российский рубль... Если бы меня сбросили в Сухум/и с вертолета с завязанными глазами, я бы никогда бы не сказала, что попала на территорию "независимой" страны, или хотя бы "Грузии".
Пересекая реку Ингури вместе с многочисленными коровами и несколькими людьми, уговаривая пьяных абхазских пограничников пропустить нас и проезжая через различные блокпосты в темноте на разваливающихся "Жигулях", оформленных в Гали – все это не оставляло никаких сомнений: это совершенно другой мир, другая реальность, особенно для скандинава как я.
С одной стороны, это ностальгично думать об Абхазии как о части Грузии. Когда-то, еще в советские времена, существовали автобусные поездки в Грузию (сегодняшнюю Абхазию), после которых люди рассказывали о солнечных днях, чистых улицах и замечательной кухне. Сегодня ни один западный турист не может и мечтать о том, чтобы посетить Абхазию. Пьяные пограничники и ветхие "Жигули", с одной стороны, и российская бюрократия с двойными визами и сомнительными манипуляциями с приглашениями в Абхазию, чересчур даже для самых экстремальных путешественников.
Грузия, со своей стороны, сделала путешествия очень доступными: безвизовый въезд для большинства Европейских стран с частыми авиарейсами в новый сверкающий аэропорт в Тбилиси, с дружелюбным обслуживанием. В принципе, Аджара могла бы стать еще одним курортом для туристов из Европы, переманивая их с румынских и болгарских пляжей. Увы, она таковой не стала и не станет, по крайней мере, пока у Грузии есть безнадежная мечта вернуть Абхазию. Безнадежность этой мечты особо остро ощущается у вынужденных переселенцев (беженцев). Потеря своего дома - это неописуемо болезненный опыт. Моя бабушка потеряла свой дом в Карелии, и к началу девяностых, времени, когда она могла снова посетить тот холм, на котором стоял ее дом, все было уничтожено и весь регион русифицирован. Маленькие русские дети бежали за ее машиной, чтобы попросить денег. Это была совсем не та картина, которую она хотела бы увидеть в красивой провинции, где она провела свою молодость. После этой однодневной поездки она провела четыре недели в неврологической клинике.
В Грузии я встречала многих переселенцев и видела их слезы, когда они говорили: "Если бы только я мог(ла) спросить того человека, который сейчас живет в моем доме – а хорошо ли ему спится в моей кровати?" И действительно, какие чувства кроме ненависти и разочарования могут поселиться в душах людей, которых заставляют жить как животных, в условиях, в которых живет большинство переселенцев в Грузии? Держать их в ужасных условиях, в ожидании "возвращения", которое является только вопросом времени, иногда даже "нескольких месяцев", - это сознательная политика грузинского правительства вплоть до войны в августе 2008 года. Резкое изменение в этой политике произошло сразу после этой войны, когда правительство объявило международным донорам о планах по постоянному переселению вынужденных переселенцев на территории Грузии на общую сумму в 796 миллионов долларов. Как это заселение будет происходить, еще нужно будет посмотреть.
Вынужденные переселенцы и гальские грузины - это два конкретных вопроса, которые Грузия и Абхазия должны решать вместе, вместо постоянного перетирания вопросов большой политики. Если никому не нужна война, тогда нужно убрать проблемы, которые ее могут спровоцировать.
Если Абхазия называет себя независимым государством, она должна начать работу над механизмами компенсации для оставшегося грузинского населения. Конечно, легко отыскать исторические причины не делать этого - как будто это вина грузинской бабушки, которая устроилась на работу в 50-е годы в Советском Сухуми. Если Абхазия называет себя независимым государством, то у нее должны быть механизмы по защите национальных меньшинств, таких как гальские грузины и армяне. Опять же, дети, которые родились в Гали, на задворках задворок, свою судьбу сами не выбирали.
Если Грузия хочет называть себя европейским государством, она должна думать о способах улучшения правовой базы, предоставить работу своим гражданам и решить внутренние проблемы. Все предыдущие попытки справиться с этим потерпели неудачу: от уничтожения рынка в Эргнети до установления марионеточных режимов в Кодори и в Курта в Южной Осетии, не говоря уже о войне. Может же быть - стоит нарушить табу и сдаться?
Ни один грузинский политик не сможет сказать это вслух, как не сможет и ни один западный, несмотря на то, что этот вопрос обсуждается в кабинетах Брюсселя и Вашингтона уже давно. Может быть, это из-за того, что европейцы хотят выглядеть сильнее и последовательнее перед Россией? Или американцы слишком заняты финансовым кризисом, Афганистаном и другими проблемами, чтобы признать, что Грузия стала разочарованием? Я задала вопрос нашему министру иностранных дел Александру Стуббу несколько месяцев тому назад.
"Когда в Европе будут обсуждать вопрос независимости Абхазии и Южной Осетии серьезно? Для них ведь нет вариантов, вы так не считаете?" Он посмотрел на меня почти снисходительно и сказал: "Спекуляции, всё это спекуляции, а у нас нет времени на спекуляции!" Но, может, нам все-таки стоит его найти.
