Объявив полуторогодовой дедлайн для афганского «наращивания», президент Обама преследовал две цели. Во-первых, он хотел пригасить антивоенные настроения в собственной стране, а во-вторых — дать предупредительный сигнал странам региона, которые, как можно заключить логически, пострадают от продолжающейся нестабильности в Афганистане сильнее всего.
Этот сигнал нашёл свой отзыв в Индии, где официальные власти начали беспокоиться из-за того, что может случиться в непосредственной близости от их страны, как только США начнут сворачивать свою афганскую лавочку. Недавно в нашей газете Шашанк Джоши высказал сильные доводы в пользу того, что Индии пора наращивать своё «мягкое» присутствие в Афганистане, на данный момент сводящееся к предоставлению помощи в развитии, культурным связям и символическим проектам вроде строительства нового здания парламента в Кабуле. Наряду с «мягким» влиянием, по мысли Джоши, Индия должна наращивать и «жёсткое».
Уже озвучиваются конкретные планы реализации этой стратегии: сосредоточение войск на севере и западе Афганистана, широкомасштабные проекты обучения личного состава афганской армии.
Возникает, однако, две проблемы. Во-первых, вместо того, чтобы «заполнить вакуум», оставленный американцами, индийцы рискуют вляпаться в то же болото, в которое вляпались они. Конечно, в интересах Обамы будет переложить часть бремени на чьи-то ещё плечи, а те трудности, с которыми столкнутся США при попытках выкрутиться из «долгой войны», станут отрезвляющим уроком для всех желающих занять их место.
Вторая проблема — это Пакистан. Военная элита этой страны придёт в ужас, если их западный сосед окажется под управлением режима, благосклонного к Индии, и, возможно, в качестве ответной меры начнёт помогать повстанцам против Индии. Сторонники расширения влияния Индии на Афганистан указывают на бессмысленность потакания параноидальным страхам пакистанской элиты, но они неправы, потому что реальным врагом Индии являются именно эти страхи, а вовсе не «Талибан» и даже не военизированные группировки, мечтающие повторить террористическую операцию в Мумбаи. Возможно, Индия и сможет позитивно повлиять на ситуацию со стабилизацией Афганистана, но любое решение надо принимать исходя в первую очередь из того, как это понравится Пакистану.
В каком-то смысле незамеченной во всех этих дискуссиях остаётся проблема Кашмира. Когда Обама ещё только вёл свою предвыборную кампанию, он нередко призывал выработать универсальное региональное решение, учитывающее как проблему Кашмира, так и проблему афгано-пакистанской границы. Стоило ему, однако, стать президентом, как всё изменилось. Когда Ричард Холбрук (Richard Holbrooke) был назначен специальным представителем по делам Афганистана и Пакистана, всем бросилось в глаза, что инструктирования его по проблемам Индии и Кашмира проведено не было. Выяснилось, что причиной этого стало активное лоббирование Индии в пользу вывода кашмирского вопроса из компетенции Холбрука, так как стороннее вмешательство в эту проблему для Индии неприемлемо. Пожеланиям Индии пошли на встречу: с начала декабря ни в одной речи Обамы, посвящённой афганской стратегии, слово «Кашмир» не прозвучало ни разу.
И всё же каждому ясно, что для пакистанских военных Кашмир остаётся приоритетом номер один, а также то, что именно из-за Кашмира Пакистан не желает всесторонне поддерживать операцию США в Афганистане. Весь смысл поддержки «Талибана» Пакистаном в 1990-х (а с некоторыми нюансами — и в настоящее время) заключался в том, чтобы придать «стратегическую глубину» его затянувшейся борьбе против Индии.
Индийские «ястребы», сумевшие изолировать кашмирский вопрос, теперь рискуют начать воспринимать как отдельно стоящую проблему и Афганистан тоже. Они желают расширять своё влияние в регионе и задаются следующим вопросом: что можно сделать, чтобы поддержать официальный Кабул и удовлетворить интересы Индии? Надо, между тем, задаваться не этим вопросом, а вот каким: как наши действия будут восприняты пакистанским истеблишментом и вдохновят ли они их на то, чтобы начать бороться с террористами в своей собственной среде?
От страхов Пакистана нельзя просто отмахнуться: это клин, который будет вбиваться между двумя странами всё глубже и глубже, до тех пор, пока не перестанет существовать. Никакое военное превосходство и никакой авторитет в регионе не даст Индии настоящих гарантий от террористических актов, покуда не будет решена проблема Кашмира. Частично паранойя пакистанцев объясняется тем, что между странами неоднократно вспыхивало насилие, но в последние годы, безусловно, градус негодования повысился. Легко ли будет Индии выпутаться, в глазах всего мира, из неприятного сочетания «Индия—Пакистан» (безнадёжный конфликт, растраченный потенциал, угроза ядерной войны) и начать ассоциироваться с новым сочетанием «Индия—Китай» (бурный экономический рост, вступление в клуб «мирного атома», банкеты в Белом доме)? А ведь репутация Индии, кандидата на роль сверхдержавы XXI века, постепенно становится именно такой, тогда как Пакистан всё больше увязает в прошлом, погрязший в вековых склоках между суннитами и шиитами, между племенами мехсуд и вазири, а будущее его уже отдано в залог иностранным кредиторам.
Суровая реальность, стоящая перед индийцами, состоит в том, что несмотря на то, что в последние годы именно они становились жертвами агрессоров (от взрыва здания парламента в декабре 2001 года до терактов в Мумбаи в ноябре 2008), импульс в направлении перемен тоже должен исходить от них. Нынешнее правительство, разгромившее конкурентов на выборах в апреле прошлого года, имеет достаточный политический капитал для совершения смелых ходов, чего официальный Исламабад себе позволить не может.
Премьер-министр Индии Манмохан Сингх, осознавая выигрышность своего положения, сделал смелый шаг к возобновлению переговоров (застопорившихся после мумбайских событий), подписав в июле 2009 года совместно с Зардари декларацию о терроризме. Сингх пошёл на это даже несмотря на включение предположений о том, что Индия поддерживала сепаратистские повстанческие движение в пакистанском Белуджистане, хотя это не доказано или почти не доказано. Конечно, в Индии не все остались довольны, но премьер понимает, что его задача не в том, чтобы искать виноватых, — слишком много всего произошло за последние десятилетия, чтобы подобное занятие могло иметь хоть какой-то смысл.
Целью Индии должно стать не это, а выстраивание новой схемы доверия, ослабление трений и поиск возможностей для Пакистана воспользоваться частью преимуществ, которые несёт приход относительной стабильности. Это не должно помешать Индии предлагать помощь Афганистану, но какую бы форму эта помощь ни принимала, необходимо чётко осознавать, как она повлияет на ход переговоров по Кашмиру и как она отразится на психическом состоянии соседней страны, с которой она неразрывно связана.
