Симфоническое созвучие

Российской православной церковью год управляет патриарх Кирилл. Немногим более года назад я писал в «Постимеэс», что смерть Алексия II оставила Церковь на распутье. Сейчас настала пора посмотреть, куда направляет свои стопы его преемник и насколько это направление отражает официальную политику России, проводимую через ячейки Московского патриархата. Ведь Эстонию Московский патриархат также неизменно рассматривает как часть сферы своих интересов.

Борьба за духовное геополитическое доминирование в «ближнем зарубежье» от Финского залива до Черного моря еще не закончилась. И патриарху, находящемуся в этой должности относительно непродолжительное время, придется ею так или иначе заняться. Однако первый год ушел все же на то, чтобы изучить ближайшие владения и заняться, в числе прочего, теми небольшими внутренними вопросами, которые встают перед каждым ведущим руководителем, взъезжающим в новый кабинет.

Как самое существенное изменение во внутренней жизни Русской церкви патриарх Кирилл представил 23 декабря устав общин, согласно которому контроль над денежными делами перейдет от демократически избранных старейшин общин в руки священников, а в дальнейшем все решения, касающиеся общин, должен будет одобрять епископ. Если первая половина изменения согласуется с обычаями, распространенными в православном мире, то влияние епископов на организацию повседневной жизни общин напоминает скорее дублирование вертикали власти Кремля.

Пару дней назад патриархат сообщил о восстановлении празднования годовщины изгнания войск Наполеона в первый день Рождества по старому календарю. Возрождение патриотического события стало вроде бы достойным подарком Кремлю по случаю 65-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне. (Но к чему это может привести, например, в российско-французских отношениях?)

Из местных лидеров общественного мнения член эстонского парламента Андрес Херкель еще до избрания Кирилла патриархом отметил, что новый глава церкви должен быть непременно верным союзником государственной власти. Или даже любимцем Путина.

Некоторые российские обозреватели отмечали, что не исключено и предварительное достижение консенсуса между церковной и государственной бюрократией, что позволило сделать избирательную систему более выгодной для подходящих кандидатов. После выборов Марко Михкельсон (председатель парламентской комиссии по делам ЕС – прим.перев.) прокомментировал, что подчинение церкви государству продолжится и что избрание Кирилла, по сути, означает продолжение линии Сергия в Русской православной церкви. Оглядываясь назад, следует признать, что оба комментария словно точные удары молотком по шляпке гвоздя.

Линия Сергия и возможное следование ей Кириллом нуждается в более подробном пояснении. Вступлению Сергия в должность патриарха в 1943 году предшествовали два периода, на протяжении которых Советская власть занималась массовым уничтожением церкви (в том числе людей и зданий). Причем занималась этим в 1917-1929 годах хаотично, а в 1929-1943 годах уже систематически (из доклада руководителя центра истории религии и церкви при институте истории России Академии наук РФ доктора исторических наук Ольги Васильевой на круглом столе «Православие и ислам в России» 5 марта 2003.

Перелом принесла Великая Отечественная война, в начальный период которой роль верующих вынудила Сталина по-новому взглянуть на этот институт. Деятельность по уничтожению сменило восстановление церкви под жестким контролем режима и привлечение церкви к внешнеполитической деятельности.

Прекращение репрессий привело к потребности в информаторах и, например, в одном из циркулярных писем 1955 года совета,  занимающегося делами Русской православной церкви, ставилась задача определения  лояльных верующих для сбора информации. Короче говоря – для КГБ.

Священник - диссидент Глеб Якунин, изучавший роль учреждения с этой аббревиатурой из трех букв в истории церкви после 1943 года выявил совершенно особую позицию отдела внешних сношений Московского патриархата. «Из отдела внешних сношений за границу по заданию руководства КГБ выезжали агенты под псевдонимами Святослав, Адамант, Михайлов,  Есауленко. Столь глубокое проникновение спецслужбы в церковную организацию является угрозой как для общества, так и для государства», зачитал Якунин в 1992 году в интервью порталу credo.ru доклад комиссии Верховного совета, расследовавшей августовский путч.

Патриарх Кирилл последовательно занимался внешними сношениями церкви с середины 1970-х годов и было бы наивно рассматривать его как явление, независимое от линии Сергия и тогдашней общей линии. В то же время взгляды самого патриархата  на советский период ограничиваются подчеркиванием признания церкви со стороны режима, и замалчивается обширное сотрудничество с советскими репрессивными органами.

Взгляды некоторых церковных деятелей на советское наследие могут поднять в недоумении бровь даже у телевизионных ведущих России. Так, дьякон Андрей Кураев как-то в дискуссии на НТВ заявил, что хотя Ленин и был порядочным мерзавцем, церковь не поддерживает его захоронение, так как это может привести к душевным страданиям престарелых коммунистов. Но если бы коммунисты не против, церковь готова безоговорочно согласиться с захоронением трупа, экспонирующегося в мавзолее. Неужели это действительно столь большая любовь к ближним или просто продолжение т.н. линии Сергия?

Одну условную победу над красными атеистами церковь при Кирилле все же  одержала – в школьную программу как факультатив включены основы культуры Русской православной церкви. Автор учебника тот самый Андрей Кураев, которого, с одной стороны, называют духовным обновленцем, а, с другой стороны, он способен дискутировать о необходимости соблюдения этикета имперских времен при ведении Рождественской службы в главном соборе Христа Спасителя.

Поскольку московская церковь не отказалась и от красного прошлого, а наподобие Кремля скорее придерживалась роли правопреемника, на тамошних деятелей так и будет лежать тень подозрений в давних связях. И они вынуждают посмотреть на деятельность Кирилла совершенно иным взглядом.  

Летом высший духовный пастырь Московской церкви совершил визит в Украину. Там он сообщил, что не против получения паспорта Украины. Кроме того, патриарх Кирилл назвал Киев вторым, южным центром Русской православной церкви, где он даже готов проводить половину своего времени. В отличие от руководителей Российского государства, которые не готовы ступить на землю Украины, тон Кирилла был подчеркнуто позитивным.

Одно дело, если речь идет об отеческой заботе патриарха и другое, если в игру вступают деятели с закодированными именами.

Случайность или нет, несколько дней назад на повестку дня встал визит патриарха в следующее государство, отношения с которым у Кремля уже длительное время оттеняет черный цвет – Грузию.

В переданном российским новостным агентствам России заявлении патриарха отмечается даже, что визит может даже смягчить отсутствие дипломатических отношений между двумя государствами, прерванных после вторжения российской армии в Грузию в августе 2008 года. «Если нет государственных посланников, прибудут церковные», заявил патриарх.

В отличие от Кремля Московский патриархат не признал выход православных общин Абхазии и Южной Осетии из церкви Грузии. Но ведь и государственные власти России обрели влияние на  отколовшиеся от Грузии регионы еще задолго до их признания.

Во всяком случае, некоторые московские политики возлагают на патриарха Кирилла большие внешнеполитические ожидания. «Церковь - это такой духовный дипломат, который способен проложить духовный мост для достижения политической завершенности, чего не хватает у властей Грузии», сказал вице-спикер нижней палаты парламента России Любовь Слиска. 

Примеры как Грузии, так и Украины позволяют предположить, что руководство России дало благословение внешнеполитическим миссиям патриарха Кирилла. Если за ним стоит и более широкая стратегия применения «мягкой силы» в ближнем зарубежье, то ждем с интересом, когда Кирилл прибудет с визитом в Эстонию.


Перевод Хейно Сарап