Die Welt: Президент Медведев несколько раз жаловался на наличие в России «правового нигилизма». Где с ним можно столкнуться прежде всего?
Тамара Морщакова: В судах, конечно, но не только там. Во всем государственном аппарате царит правовой нигилизм. Граждане должны существовать в этом царстве правового нигилизма и вести себя соответствующим образом.
- Что это означает для простого гражданина?
- Для него это означает, что он живет в такой системе, в которой не существует никаких правил. Что само по себе не просто. Это существенным образом нарушает чувство безопасности. В конечном итоге, никто в этой стране не чувствует себя в безопасности.
- Что может сделать в такой ситуации Конституционный суд?
- Конституционный суд в меньшей степени подвержен воздействию негативных влияний, чем другие суды или государственные органы, так как сфера применяемых актов значительно меньше. Конституционный суд сравнивает конституцию с другими законодательными актами. В отличие от Конституционного суда Германии российский суд не занимается в принципе судебными решениями, а только сохранением нормы. Он занимается сравнением текстов законов, но он не проверяет, соответствуют ли определенные действия положениям Конституции.
- Если конституционная теория и практика не совпадают – разве это не Ваша непосредственная тема?
- Нет. Но существует общий принцип, которому все должны следовать – как представители правовой системы, государства, так и те, кто исполняет законы. Он гласит, что внутри национальной системы уровень демократического правового развития не должен понижаться. Это лакмусовая бумажка, по которой все должны себя проверять.
- Выдерживает ли развитие в предыдущие годы этот тест? Как обстоят дела с закрепленными в Конституции демократическими правами и правами человека?
- Существуют два представления. Первое – это реальный процесс. Второе – это законодательные акты. Они не соответствуют друг другу.
- Как так получается?
- Наша конституция принадлежит к числу «твердых» основных законов, и ее очень сложно изменить. По крайней мере таково было намерение, когда она создавалась в 1993 году. Тогда было очень сложно, практически невозможно получить большинство в две трети голосов в Думе и большинство в две трети в Совете Федерации. Сегодня ситуация другая, необходимое большинство просто имеется в наличии, поскольку существует только одна партия, а регионы все больше ориентируются на центр. Это создает много возможностей для отклонения от Конституции. В стране не существует больше настоящей многопартийной системы, нет оппозиции, влияние которой можно было бы сравнить хотя бы в приближении с влиянием правящей партии. Из «твердой» Конституция превратилась в «мягкую».
- По Конституции права и свободы граждан защищены. Однако это не всегда соответствует действительности, к примеру этого нет в Чечне.
- Это относится не только к Чечне. Примеры того, как части Конституции не исполняются, можно найти в любом из субъектов Российской Федерации. Суды и другие правоохранительные органы их не применяют, поскольку они подчиняются местному руководству. Еще Салтыков-Щедрин называл это старой русской болезнью, когда приказ начальника стоит выше закона.
- Насколько сам Конституционный суд страдает этой болезнью?
- Конституционному суду проще, чем другим судам. Однако законодательные постановления, которые определяют работу суда, с 2000 года изменились, и они предоставляют возможность для оказания влияния. Раньше судьи Конституционного суда сами выбирали председателя, его заместителя и секретаря суда. Раньше Конституционный суд сам определял структуру и количество сотрудников своего аппарата. Сегодня он определяет только структуру, однако не количество сотрудников и не то, кто именно для этого будет нужен. Кто это делает – не известно. Законодатель все это без труда изменил…
- И даже перевел Конституционный суд в Санкт-Петербург.
- Этот перевод был проявлением произвола, а затраты на переезд в несколько раз превысили первоначальную смету.
- Недавно один ваш бывший коллега сказал, что он чувствует себя так, как будто он находится на руинах российской правовой системы.
- Я уже давно говорила, что российская правовая система находится в тяжелом положении. Она не является независимой. А если она не является независимой, то она не может быть правовой системой. Могут быть такие случаи, когда на суд не оказывается никакого влияния. Но это происходит только тогда, когда источнику этого влияния – будь то государственная власть или криминальные структуры – безразлично решение суда. Каждый судья понимает, что в любой момент на него может быть оказано давление. Он также отдает себе отчет в том, что он может потерять место судьи, если он не подчинится. Такие случаи были также и в Конституционном суде.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Во всем государственном аппарате царит правовой нигилизм. Граждане должны существовать в этом царстве правового нигилизма и вести себя соответствующим образом. Для простого гражданина это означает, что он живет в такой системе, в которой не существует никаких правил. Что само по себе не просто. Это существенным образом нарушает чувство безопасности. В конечном итоге, никто в этой стране не чувствует себя в безопасности.
