Год назад в Европейском информационном бюро при Сейме Литвы собрались дипломаты, политики, журналисты и просто заинтересованные лица, чтобы обсудить свежие на тот момент уроки российско-украинского газового конфликта. На дружном фоне поучений и претензий к России очень контрастно смотрелось выступление известного в Литве энергетика Юргиса Вилемаса. Он единственный, кто попытался осмыслить создавшуюся на тот момент в Европе ситуацию и сделать из неё выводы, что действительно могли бы послужить на пользу Литвы.
Поэтому вполне естественно, что «Обзор» обратился к председателю научного совета Литовского института энергетики Юргису Вилемасу с просьбой дать непредвзятую оценку специалиста создавшейся ныне ситуации, в которой оказалась энергетика Литвы. Тем более что не надо быть большим специалистом, чтобы понимать, что эта ситуация напрямую будет касаться жизни каждого из нас.
- В Литве с самого начала в области энергетической политики одной из наиболее актуальных и, я бы даже сказал, чересчур уж политизированных тем является вопрос энергобезопасности, - сказал Юргис Вилемас. - У нас только один поставщик всех видов энергии, за исключением источников возобновляемой энергии, – Россия.
Конечно, тот российско-украинский газовый конфликт и нынешний российско-белорусский пугают наших политиков и, в какой-то степени, энергетиков. Кроме того, это даёт некоторый материал для новых заявлений политиков, решающих при этом нередко свои внутренние партийные задачи. Тем не менее, общепризнано, что чрезмерная ставка на одного поставщика – не только в стратегическом, но и в чисто экономическом плане - это неприемлемо. Потому что в любом случае начнут действовать монополистические факторы, соблазн воспользоваться таким положением. Независимо от того, кто является монополистом – Россия или любая другая страна. Это особенно очевидно в наши дни. Никакого конфликта вроде нет, но Литва в январе платит за природный газ дороже стран Западной Европы. Там, на западноевропейском рынке? цены на газ упали очень сильно, за исключением газа, поставляемого по долгосрочным контрактам.
Свою роль сыграла конкуренция со стороны поставщиков сжиженного газа, а также уменьшение объёмов потребления из-за экономического кризиса. Россия, чтобы в какой-то степени восстановить объёмы продаж на Запад, была вынуждена существенно снизить цены. Литвы же эта тенденция не коснулась. Поскольку наша страна не имеет никакой альтернативы на данный момент. Ситуацию, когда имеется один канал, одна труба, один поставщик, ранее амортизировала Игналинская АЭС. Теперь же её роль в определённой степени играет наличие связей Литвы с электрическими сетями Беларуси, России, Латвии, Эстонии, а также в небольшом объёме – с Финляндией.
Этого уже достаточно, чтобы среднебиржевая цена на электроэнергию для литовских потребителей составляла где-то примерно 15 литовских центов за киловатт, тогда как себестоимость 1 киловатт-час, а производимого основным поставщиком электричестве в Литве - Литовской (Электренской) тепловой электростанцией, сжигающей импортируемый из России природный газ, превышает 25 центов. Если бы мы не импортировали электроэнергию, то нам производство одного киловатт-часа стоило бы примерно столько же. А для потребителя ещё надо добавить расходы, связанные с передачей, распределением и резервированием.
Понятно, что в такой ситуации любой политический руководитель будет стремиться диверсифицировать (разнообразить) источники поставляемой энергии. Чтобы создать хотя бы минимальную конкуренцию. Если бы у Литвы сейчас был, скажем, терминал сжиженного газа, то, возможно, он мог бы и простаивать. Потому что Россия всегда могла бы снизить расценки на продаваемый ею природный газ до такого уровня, чтобы нам невыгодно было работать через наш терминал. И она наверняка это бы сделала. Но положительный экономический эффект для Литвы от наличия был бы очевиден.
Но сейчас, когда нет никакого другого канала энергетических поставок, кроме российского, Россия, естественно, пользуется этим монопольным правом. Попутно замечу, что у неё к тому же есть для этого и юридическое право: есть договор о поставках газа, в котором записана формула определения цены на природный газ, зависящая от цены на нефть на международных рынках. Стоимость же нефти сегодня не падает, а даже растёт. В Европе, где есть конкуренция среди энергопоставщиков, эта формула применяется уже с некоторыми корректировками в сторону снижения.
Возможно, страны Балтии построят совместными усилиями терминал сжиженного газа или подсоединятся к уже строящемуся в Польше. Другого пути нет.
- Но как так получается, что мы 20 лет говорим о необходимости сделать Литву более независимой от одного поставщика, а все действия властей только усугубляют уже существующую зависимость?
- Когда была атомная станция, то она производила настолько дешёвую электроэнергию, что остальные литовские электростанции, можно сказать, простаивали, за исключением термофикационных в зимний период. Поэтому существовавшее тогда положение не было особенно чувствительным. Кроме того, резкий рост цен на энергоносители, такой величины которого никто не ожидал, произошёл совсем недавно. Поэтому среагировать, тем более в условиях частой смены правительств, выборов и т.п., просто не успели. Кроме того, надо иметь в виду, что все мероприятия по диверсификации и повышению энергобезопасности стоят миллиарды, а их, лишних, в бюджете страны как раз и нет. Сейчас же действия по диверсификации поставок газа станут, конечно же, более интенсивными. С электричеством дела уже движутся: весьма успешно ведутся подготовительные работы по прокладке кабеля большой мощности в Швецию. Аналогичные действия происходят в Эстонии по строительству второго соединения с Финляндией.
- Но каков смысл этого кабеля, если у Швеции нет «лишнего» электричества?
- Я бы так не сказало. В скандинавской энергетической объединённой системе иногда действительно электричества не хватает. В основном только в засушливые годы. Но бывают очень продолжительные периоды с избыточной электроэнергией, поскольку в Скандинавии очень велика доля гидроэнергетики. Средняя цена электроэнергии на этом, скандинавском рынке в какой-то степени близка к средней стоимости производства электроэнергии на российском рынке. То есть это два наших потенциальных и равноценных партнёра с относительно дешёвым электричеством. И было бы неплохо, если бы они конкурировали друг с другом на литовском рынке.
- В качестве потенциальных поставщиков тока Литве Вы назвали Россию, Беларусь, Латвию и Эстонию...
- И с Польшей будет связь.
- А зачем Польше электромост с Литвой, по которому может пойти дешёвая электроэнергия, подрубая польскую угольную промышленность?
- Поляки боялись этой связи, пока была Игналинская АЭС. После её закрытия они могут быть продавцами и смотреть на Литву как на потребителя. Это один интерес.
Кроме того, сейчас всё более сильно начинается проявляться общеевропейская энергетическая политика, нужда в которой связана с очень бурным ростом использования энергии ветра в Германии, Дании, Швеции, а в недалёком будущем - и в Польше. Из-за большой нерегулярности в её производстве возникает проблема балансирования и резервирования, которую отдельные страны самостоятельно решить не могут. Есть необходимость связать очень тесно все энергосистемы членов Евросоюза и даже привязать их к российской электросистеме. Чтобы в такой гигантской энергосистеме с очень крепкими межрегиональными связями проблема неравномерности производства электроэнергии на ветровых станциях легче решалась. Тогда в процесс балансирования вовлекается значительно большее количество станций, расположенных на огромной территории, и где-то всегда имеются свободные невостребованные генерирующие мощности.
- А как это будет выглядеть технически? В Литве ведь сейчас активно выступают за как можно более быстрое «отвязывание» от российской системы синхронизирования электросетей, оставшейся со времён Советского Союза, и привязке к западноевропейской? Не получится ли так, что мы сегодня «отвяжемся», чтобы завтра «привязываться», тратя на это немалые средства?
- Да, в ныне действующей энергетической стратегии так и записано, что Литва должна синхронизировать свои электросети с евросоюзной энергосистемой. Но я думаю, что опыт первых месяцев после закрытия Игналинской АЭС покажет выгодность связей с энергосистемой бывшего Советского Союза. Привязываясь, подчеркну особо, при этом к западноевропейской энергосистеме. Тем самым мы выигрываем ещё и в том, что становимся не каким-то там энергетическим захолустьем, провинцией Евросоюза, не очень интересной для других крупных энергосистем, а очень важным звеном, связывающим три гигантские электросистемы – постсоветскую, западноевропейскую и скандинавскую. И тогда мы можем зарабатывать на транзите элетроэнергии, поскольку сможем «качать» электричество в любую сторону, загружать наши ныне недоиспользуемые мощности.
Я почти уверен, что реальные события пойдут по этому пути. Поскольку все стороны в этом заинтересованы. И литовские политики наконец-то увидят пользу от этого.
Может быть, не так быстро, поскольку реализация энергетических проектов, как правило, растянута во времени, но всё равно появится общеевропейская огромная объединенная энергосистема, в которой ныне строящиеся связи будут очень важными звеньями. В будущем, к слову, Европа наверняка свяжется с энергосистемой Северной Африки, которая довольно скоро станет очень крупным поставщиком электроэнергии, вырабатываемой при помощи Солнца.
- И что в итоге сейчас должна делать Литва, как она должна развивать свою энергетику? Что, помимо строительства терминала сжиженного газа, она должна делать? Насколько выгодно нам вообще, например, связываться со строительством новой АЭС, когда рядом появятся её конкуренты?
- Мне кажется, что важнейшим стратегическим приоритетом для Литвы должны стать связи со Скандинавией и Польшей, что очень хорошо вписывается в общеевропейскую политику. К тому же это создаёт очень надежный рынок электроэнергии не только для Литвы, но и для всего Балтийского региона.
Что же касается АЭС, то и я лично, на основе очень тщательного моделирования, выполненного в Литовском институте энергетики, долгое время пытался доказать нашим политикам, что не надо торопиться со строительством новой атомной. Ситуация со строительством новых станций сейчас в мире очень сложная – цены на строительные работы в этой области очень высокие, и они всё ещё растут. В настоящее время невозможно экономически обосновать строительство АЭС, если нет каких-то больших субсидий из госбюджета, как, например, в США, или если это не страна типа Китая или Индии, где подобные объекты при наличии политической воли финансируются из госбюджета. Ни одна балтийская страна такую стройку из бюджета финансировать не может, поскольку и бюджеты пустые, и масштабы самих бюджетов не так уж велики. Сейчас вся надежда на иностранного инвестора. Но так как в Германии собираются принять решение о продлении работы местных АЭС, там большой нужды в электроэнергии не будет. Плюс у них есть очень большая программа по использованию источников возобновляемой энергии - всё это подводит к мысли, что Литве в ближайшие годы будет очень сложно найти инвестора для своей АЭС.
Кроме того, в настоящее время во всём регионе значительно сократилось потребление энергии из-за экономического кризиса. Закрытие ИАЭС и выросшие поэтому цены на электроэнергию будут тормозить восстановление существовавшего ранее уровня потребления. Обязательство Литвы перед Евросоюзом к 2020 году 23% энергии получать из возобновляемых источников требует сосредоточиться сейчас на этой цели. Поэтому в ближайшие 10-15 лет Литва не встретится с проблемой обеспечения электроэнергией, в особенности после создания объединённого регионального общего рынка электроэнергии. Время для новой АЭС, безусловно, придёт, но для этого должны созреть подходящие условия: значительно более высокий уровень энергопотребления страны и восстановление конкурентоспособности новых АЭС в европейском регионе.
