В шестьдесят пятую годовщину взятия Красной Армией бывших нацистских концентрационных лагерей «Освенцим» и «Бжезинка» предлагаю рассмотреть два совершенно разных взгляда на то, что произошло 27 января 1945 года, в день такой же морозный, как и сегодняшний.
С точки зрения Польши, потерявшей в лагере множество своих граждан — как иудеев, так и католиков, — советские солдаты никак не могли принести свободу ни в лагерь, ни в страну, потому что у них самих на родине почти не было свободы и потому, что впоследствии они участвовали в переносе советской системы тоталитарного угнетения в послевоенную Польшу, а вместе с ней — и в половину Европы.
Россия, в свою очередь, считает вышеизложенную точку зрения поляков кощунственной и требует безусловного уважения к священной для русских фигуре солдата-освободителя. До 1989 года советская пропаганда активно пыталась запечатлеть этот образ в умах миллионов людей в той части Европы, которая попала под советское иго.
Эти противоречащие друг другу точки зрения существуют до сих пор, хотя самой советской пропаганды давно не существует.
Польская консервативная газета Rzeczpospolita, издавна с подозрением относящаяся к России, напечатала посвящённую годовщине статью под заголовком «Освенцим: равнодушие освободителей».
«Мы ужасно хотели есть», — рассказывает Казимера Васяк (Kazimiera Wasiak), выжившая узница Освенцима. — «В лагере нас кормили супом с переваренными жирными червяками. Мы умоляли советских дать нам хотя бы кусочек мяса, а они только бросали кости на снег».
«Советские? Я видела двоих», — рассказывает Ханна Вардак (Hanna Wardak), ещё одна выжившая. — «Прошли мимо меня и мимо других детей, несли какие-то верёвки, а на нас даже не посмотрели. Не дали нам ничего поесть, не помогли».
Конечно, для заключённых Освенцима закончилось иго нацистов, но освобождение пришло не в той форме, в которой его впоследствии изображала советская пропаганда, — к такому выводу пришли авторы статьи в Rzeczpospolita.
Пропагандистские кадры с постановкой «освобождения» лагеря найти легко. Советы сделали их спустя много дней после взятия Освенцима. На самом деле это стоп-кадры постановочных съёмок: радостные крики толпы, взлетающие в воздух шапки — это всё ложь.
А теперь ту же историю рассказывает либеральное издание Gazeta Wyborcza. Кстати, они задают риторический вопрос: где находился Освенцим, в Польше или в Германии? — и не дают ответа.
Так где же он был? На протяжении всего девятнадцатого столетия Аушвиц (по-польски Освенцим) находился в Пруссии. В начале двадцатого века был двадцатилетний период, когда он входил в состав Польши, но вместе со всем регионом Верхняя Силезия был вновь аннексирован нацистской Германией. В 1945 году, шестьдесят пять лет назад, Освенцим входил в состав провинции Верхняя Силезия Германской империи, и Гитлер намеревался оставить его частью «тысячелетнего рейха».
Но вернёмся ко второму рассказу об освобождении.
«Солдаты Красной армии... наконец дошли до барака с изголодавшимися, оборванными, больными детьми. Самому младшему из них было, наверное, два или три года. Солдаты открыли ранцы и отдали им всё, что у них было съедобного. Шестилетний ребёнок хватает [лейтенанта Юрия] Ильинского за руку и не отпускает... Ильинский немедленно решает взять ребёнка с собой, в батальон. Там его накормят и оденут, ему будет лучше в армии, чем среди гражданских. Но командующий батальоном приказывает вернуть мальчика [в лагерь]. Ребёнок плачет. У Ильинского тоже слёзы в глазах».
И то, и другое легко могло быть правдой — ведь на момент прибытия Советов в лагере ещё были тысячи людей — но похоже, что через несколько поколений мы уже никогда не узнаем правды об освобождении Освенцима. Поэтому стоит сохранить в памяти рассказы обеих сторон.
