МАХАЧКАЛА, Россия. На прошлой неделе здесь, в столице южной российской республики Дагестан, ветер раздувал по улицам несобранный мусор, а тысячи людей остались без тепла, электричества и воды.
ГИБДД, опасаясь очередного нападения террориста-смертника, перекрыла квартал перед очередным построением личного состава. Вице-спикер дагестанского парламента едва выжил в ходе нападения, когда его обстреляли из автоматов проезжавшие мимо на автомашине неизвестные.
Иными словами, ничего необычного.
Обстановка в Дагестане неуклонно накаляется. Здесь клановые войны накладываются на рост исламского фундаментализма, а общество испытывает все большее отчуждение. Все эти угрозы складываются в важный вопрос, на который Кремлю предстоит ответить в ближайшие дни: кто в лабиринтах дагестанской политики сможет принести мир, будучи назначенным президентом?
Десять лет назад Владимир Путин, который был тогда российским президентом, усилил свою хватку в российской политике, продемонстрировав, что он способен заставить Кавказ повиноваться. Механизмом осуществления такой политики была сила. После второй чеченской войны с сепаратистами он поставил на пост президента властного Рамзана Кадырова, дав ему полномочия по подавлению внутренней оппозиции. Однако после усиливающегося уже год насилия в этом регионе стало ясно, что власть Москвы слабее, чем кажется.
Наиболее наглядно это проявляется в Дагестане, где активизируют свои нападения боевики, а клановые группировки ведут междоусобную (порой смертельную) войну за ресурсы этой республики.
"В Чечне основная головная боль это сильный лидер, который не поддается контролю. Но он, по крайней мере, руководит республикой, - заявляет старший научный сотрудник Международного института исследований проблем мира (International Peace Research Institute) из Осло Павел Баев, - в Дагестане проблема заключается в утрате контроля, что ведет к насилию иного рода, которое постоянно усиливается, будучи сдобрено исламским фундаментализмом".
"Никакого другого порядка не существует, - отмечает Баев, - только фундаменталисты могут называть себя честными людьми".
Дагестан один из беднейших регионов России, живущий на дотации. Но он в состоянии быть самодостаточным. Там есть нефтяные и газовые месторождения, как в соседнем Азербайджане; республика обладает дававшими когда-то большую прибыль виноградниками и рыбными промыслами. Да и сама береговая линия Каспийского моря, простирающаяся на 500 километров, должна приносить существенные доходы в такой огромной, но испытывающей дефицит солнечных пляжей стране, как Россия.
Однако пляжи вокруг Махачкалы, где проживает 466000 жителей, являются наглядным примером того, что в этой республике пошло не так. Нувориши скупили значительную часть побережья, настроив там частные поместья, а местные жители жалуются, что общественные пляжи слишком грязные и запущенные, в связи с чем купаться там невозможно. А что касается туризма, то мэр Махачкалы Саид Амиров, передвигающийся сегодня в инвалидной коляске из-за покушения, говорит по этому поводу так: "Нельзя развивать туризм, когда у тебя каждый день убийство".
В Дагестане, сколоченном из 30 с лишним этнических групп, всегда существовала борьба за власть, но с распадом Советского Союза эта борьба приобрела жестокий насильственный характер. В первый раз, когда в 1992 году был убит представитель власти, люди были настолько возмущены, что тысячи граждан вышли на демонстрации, требуя наказать убийц. Однако за последнее десятилетие убийства руководителей, религиозных лидеров, юристов, журналистов и милиционеров стали обычным делом.
В республике, где проживает 2,5 миллиона человек (это примерно население Бруклина), бронированные машины и телохранители стали настолько обычным зрелищем, что Магомед-Расул Омаров недавно крайне удивился, увидев, что министр сельского хозяйства республики идет по улице без охраны. Такого он не видел лет семь.
"Он похож на белую ворону", - говорит Омаров, работающий пресс-секретарем муфтия Дагестана, чей заместитель в мае прошлого года погиб от выстрела в голову.
"Люди больше не надеются на правоохранительные органы, на защиту и на справедливость, - сказал он, - если бы хоть одно дело было доведено до справедливого приговора, можно было бы говорить о какой-то надежде".
На долю российского президента Дмитрия Медведева выпало приложить усилия по стабилизации республики. Первый срок правления дагестанского президента Муху Алиева заканчивается 20 февраля. Во время назначения Алиева население, возмущенное ростом коррупции, возлагало на него большие надежды. Давний деятель коммунистической партии, Алиев был известен тем, что упорно отказывался от взяток и жил в скромной трехкомнатной квартире.
Но вот прошло четыре года, и критики Алиева говорят, что он оказался слишком слабым руководителем и не сумел установить контроль над находящимися под ним враждебными фракциями. Ясно, что спокойствие первых лет его правления кануло в Лету. В Дагестане в результате жестоких нападений и терактов в 2009 году погибло триста человек – это больше, чем в соседних республиках Чечня и Ингушетия. Кроме того, по статистическим данным Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), количество нападений по сравнению с 2008 годом выросло более чем в два раза.
"Все понимают, что его время заканчивается, - говорит Марко Шахбанов, главный редактор газеты "Новое дело", которая критикует правительство Алиева, - он хороший человек, но хороший человек это не профессия".
Медведев может вновь назначить 69-летнего Алиева, или отдать предпочтение новому лицу, например, 48-летнему заместителю премьер-министра Магомеду Абдуллаеву, который, как и Медведев, учился и преподавал на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета (преподавал он в Санкт-Петербургском государственном университете МВД – прим. перев.). Неопределенность в данном вопросе возникла в Махачкале еще в середине ноября, и многие жалуются, что это стало причиной резкого всплеска насилия в декабре и январе.
"Медведев принимает решения по нескольким губернаторам, однако это решение самое сложное из всех, - говорит научный сотрудник Баев. - В Москве не могут не обращать внимания на тот факт, что ситуация в Дагестане дестабилизируется, расшатывается, ухудшается. Они не знают, что делать".
Ставки очень высоки, отмечает он, потому что отвращение к коррупции толкает молодежь к фундаментализму.
Зайпул Османов, работающий в махачкалинском центре занятости, говорит, что он в недоумении наблюдал за тем, как сыновья его соседа, которых он знал с рождения, один за другим уходили "в лес". Так местные люди говорят о подполье боевиков. Старший исчез год назад. Османов слышал, что он учится за границей. А когда старший сын вернулся, от него "заразился и второй брат".
Старшего убили в июле, а младшего в октябре. Османов не знает подробностей, но предполагает, что они погибли в результате проведенного теракта или в ходе милицейского рейда. У его соседа осталось еще два сына-подростка, однако Османов считает, что скоро услышит такие же печальные новости и о них.
"Я думаю, у них нет пути к отступлению, - говорит он, - из леса дороги назад нет".
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Обстановка в Дагестане неуклонно накаляется. Здесь клановые войны накладываются на рост исламского фундаментализма, а общество испытывает все большее отчуждение. Все эти угрозы складываются в важный вопрос, на который Кремлю предстоит ответить в ближайшие дни: кто в лабиринтах дагестанской политики сможет принести мир, будучи назначенным президентом?
