«Если однажды судьба сведет тебя со мной, ах, веселые дела начнутся в мире…»
Нам сказали, что если мы пионеры, мы должны посмотреть мир. И на востоке, где Советский Союз, на востоке, где восходит солнце, где начинается мир, именно там те места, на которые мы должны посмотреть.
И если мы посмотрим внимательно, мы увидим город, похожий на наш, и там живут люди, тысячи людей, которые танцуют, поют, ездят на тракторах и смеются. Мы увидим город, братский город, с которым у нас дружба.
«Знаете, милые дети, сколько в таком городе живет пионеров, таких, как вы? И все они хотят с вами дружить. А вот с тобой, Иржи Немчик, - я не знаю. Они уже, наверное, слышали, что ты на МОЕМ уроке нехорошо говорил о советских людях», - говорила товарищ учительница Смртка, и за позолоченной оправой нервно бегали глаза, как два самостоятельных существа, которые могут когда угодно вывалиться и всего меня покрыть своей слизью.
Тихий смех класса. Здесь всегда такой смех.
Я покраснел, как советский флаг. Здесь всегда есть какой-нибудь флаг.
«Но… (драматическая пауза). Ты давал клятву пионера, ты заслужил доверия. В нашей прекрасной игре ты тоже сможешь поучаствовать», - здесь всегда есть какое-нибудь прощение.Меня кто-то толкнул в спину.
Здесь всегда есть кто-то, кто с радостью толкнет.
Бух.
Каждый класс получил свою долю пионеров, которых мы должны были разделить по-пионерски.
Так что, чтобы не было драки, за нас пионеров поделила товарищ учительница.
«Ты, Иржи Немчик, получишь вот эту пионерку. Они пишут, что это отличная пионерка. Может быть, ты у нее чему-нибудь научишься. К тому же ее зовут почти так же, как и тебя - Ирина», - она медленно подает мне маленький листочек с именем и адресом. Я беру.
Это и стало домашним заданием. Написать письмо на русском и потом прочитать его перед всем классом.
Я сижу дома над белым листом бумаги.
Это будет мое самое первое письмо, написанное незнакомому человеку. На другой стороне ждет кто-то, кто ничего не знает обо мне. А я ничего не знаю о ней.Ирина.
Кто ты?
Отличная пионерка.
Староста класса.
Ты ходишь купаться на реку за химзаводом, и, стоя в воде, открываешь Марину Цветаеву. Онегина. Твой взгляд остановится на развевающейся гриве только что искупанного коня, которого еще не закатали в консервы. Ты улыбаешься и распускаешь волосы.
Может, надо вот как начать:
«Daragaja Irina, ja ljublju očeň těbja».
Где-то сзади в голове возникает товарищ учительница и грозит пальцем:
«Твоя «двойка» по русскому – это не просто разгильдяйство. Ты дурак. Ну что ты пишешь? Ты не знаешь, что сначала надо написать что-то о себе? Как мы здесь живем? Какое у нас потребление мяса на один квадратный метр? На кубический метр?».
Простите меня, товарищ учительница. Вы правы. Я исправлю:
«Vpjervod mojevo pisma...ty izvinji menja, što ja plocho pisaju pa rúski. Ja sluchal o těbja, ty očeň chorošaja děvočka, pioněrka. Ja nět takoj očeň chorošoj. No, ja ljublju ruskuju zemlju. Ja ljublju ruskovo spisovatelja eto Maxim Gorkij и того, у которого растрепанные волосы и о котором никто не знает, как и где он умер. Он не хотел подчинять свою голову расческе, и его глаза смеялись. Все время смеялись. И когда уже был близок конец, они, конечно, тоже все время смеялись. Такая в вашей стране сила, что вы все время можете смеяться, хотя смеяться уже давно нечему…»
А так правильно, товарищ учительница?
Я напишу это, перечитаю все, и потом вы меня ужалите. А мои глаза будут смеяться, хотя смеяться уже давно нечему и незачем.
Только вот я маленький мальчик. Не забывайте об этом. Я думаю, что надо слушать. Напишу-ка я о том, что живу в маленьком городе у маленькой реки. Нас здесь 25 тысяч. У нас две фабрики. Три огромных трубы. Я бы очень хотел залезть на одну из них. Папа работает на одной фабрике. Мама - на другой. Папа живет с тетей. Мама с нами. По телевизору идет прекрасный советский сериал - ELEKTRONEK. Я думаю, что роботы – это будущее человечества. DASVIDANJA».
«Немчик, ты меня удивил. Исправь грубые ошибки. Лена тебе поможет. Правда, Лена? - Лена довольно улыбается на первой парте, косички летят по классу, поднимая белую меловую пыль. - А о трубе убери. И папу с тетей тоже. А роботы тебе удались. Не ожидала от тебя. «Три»».
Мы убрали грубые ошибки. Трубу. Папу с тетей и маму. И отправили письмо, Ирине.
Давайте представим, как оно летит. Куда-то за Донбасс. Куда-то за Харьков. Куда-то, где сидит Ирина на берегу пенной реки. Она должна будет пойти домой и написать письмо. Куда-то за Карпаты, куда-то на самый запад огромной социалистической империи.
Где-то там сидит мальчик, опустив ноги воду, пенную из-за местной текстильной фабрики воду, он ждет твоего письма. Он обещает, что пошлет тебе жвачку Pedro и еще Lipo. Он обещает, что, когда вырастет, не будет причесываться, обещает, что будет смеяться, хотя смеяться уже будет нечему. И, наконец, он обещает найти способ, как открыть все те консервы, куда спрятали всех выкупанных коней.
Может быть, ты еще этого не знаешь. Может быть, он еще этого не знает. И пока каждый ждет на своем берегу реки.
