Национализм - это темное прошлое

В интервью Info-Prim Neo спецпредставитель ЕС рассказал, что он делает в Молдове, призвал политиков помириться, разоблачил ксенофобствующих псевдоаналитиков и объяснил, почему не говорит по-румынски.

- Зачем нужны сразу и специальный представитель Европейского союза в Республике Молдова, и делегация ЕС в Молдове, чем отличаются ваши функции?

- Лиссабонский договор учредил Европейскую службу внешнего действия (ЕСВД). Эта служба сейчас только формируется, поэтому различия в функциях внешней службы должны быть определены ЕСВД на последующем этапе. Но я могу объяснить целесообразность существования и главы делегации, и специального представителя Европейского союза. Страны-члены ЕС пожелали способствовать урегулированию замороженного приднестровского конфликта в соответствии с международными нормами и международным правом. Таким образом, было принято решение об учреждении этой должности, существующей и в восьми других зонах конфликтов или странах мира. Добавлю, что работа, которую мы ведем вместе с главой делегации Европейского союза в Молдове Дирком Шубелем, является одновременно отличной и взаимодополняющей. В частности, мы работаем рука об руку в оказании помощи Молдове в усовершенствовании качества демократических институтов и культуры демократии. Для приднестровского урегулирования жизненно важно наше тесное сотрудничество, принимая во внимание тот факт, что определенные проекты по укреплению мер доверия могут быть инициированы при помощи Европейской комиссии.

- Вы работаете на посту специального представителя Европейского союза с 2007 года. Как, на ваш взгляд, развивается ситуация с перспективами европейской интеграции и, возможно, вступления Республики Молдова в ЕС в период вашего мандата?

- В течение трех этих лет все мы были свидетелями динамичного развития отношений между Европейским союзом и Республикой Молдова. Конечно, этому способствовали многие факторы, как в ЕС, так и в Молдове, однако, несомненно, с учреждением должности специального представителя, интересы и перспективы Молдовы как прямого соседа Европейского союза обрели в Брюсселе сильного адвоката. И это важно. Мы были свидетелями принятия соглашения об облегчении визового режима и учреждения единого центра по выдаче виз, мы видели введение автономных торговых преференций для Республики Молдова, начало переговоров по соглашению об Ассоциации между Европейским союзом и Республикой Молдова, введение миссии Европейского союза по приграничной помощи на молдавско-украинской границе (EUBAM), а также значительный рост финансовой помощи для Молдовы. Могу сказать с уверенностью, что сейчас в Брюсселе намного лучшее понимание Республики Молдова, чем три года назад, когда начался мой нынешний мандат. Многие официальные лица и политики Европейского союза заявляли, и я могу это повторить, что вопрос о полной интеграции Молдовы в ЕС формулируется в терминах не "если", а "когда".

- Много говорилось и говорится о неискренности прежней власти Республики Молдова в вопросах европейских устремлений и европейской интеграции страны. Если эти утверждения в какой-то степени соответствуют действительности, знало ли руководство ЕС об этом положении вещей?

- Я предпочитаю не вмешиваться в вопросы внутриполитических разногласий, и при этом положительно оцениваю стремление всех политических партий Молдовы продемонстрировать приверженность европейской интеграции. Значит, они действуют согласно ожиданиям электората. Абсолютное большинство молдавских граждан выступает за курс на европейскую интеграцию. Мы обсуждали с властями в прошлом году и два года назад "Восточное партнерство", и не все на тот период были в восторге от этой идее. Вы также знаете, что мы призывали власти улучшить уровень соответствия европейским нормам в таких областях, как независимость судебной системы, поведение полиции и другие аспекты прав человека. Мы продолжаем эти усилия, и в скором времени начнется так называемый Диалог по правам человека, который, надеемся, привнесет необратимые положительные изменения в данную сферу и позволит забыть об историческом наследии игнорирования прав человека. С другой стороны, мы не должны забывать, что многие важные результаты в области европейской интеграции были достигнуты именно в последние 3-4 года. Мы сосредотачиваем свои усилия на стране с ее политическим классом в целом и – в особенности – со всем ее сообществом, ее народом.

- Существуют ли различия между подходами к политике европейской интеграции бывшего и нынешнего руководства Молдовы?

- И здесь я также не уполномочен проводить сравнительный анализ. Мы интенсивно работали с обеими властями, чтобы ускорить то, что некоторые аналитики именуют "европеизацией" Молдовы. Меня ободряет тот факт, что когда делегации стран-членов прибывают с визитом в Республику Молдова, они зачастую признаются мне, что впечатлены европейской аурой этого государства – и это заслуга как предыдущей, так и нынешней власти, равно как и гражданского общества, которое в Республике Молдова очень активно.

- Как развивался политический класс в Молдове на протяжении вашего мандата, и развивался ли он вообще?

- Хороший вопрос. Весь молдавский политический класс в целом пережил очень непростые испытания. Хотелось бы отметить, что, несмотря на все недостатки, все элементы этого класса соблюдали минимальный комплекс демократических норм – что отличает Республику Молдова от многих других стран постсоветского пространства. И все равно ещё полно сложных задач. Важнейшая проблема заключается в том, что на обоих флангах политического поля люди боятся, что в противоположном лагере желают их уничтожения. И все это происходит на фоне чрезвычайно толерантного молдавского общества. Вместе с тем элементарно, что парламентские партии должны вести между собой диалог и воздерживаться от использования оскорбительной лексики в адрес политических оппонентов. Подобную практику необходимо прекратить, а гражданское общество могло бы сделать намного больше, осуществляя беспристрастный мониторинг и побудив в конце концов политиков примириться. Это был бы громадный скачок вперед. Парламентским партиям следует начинать общаться между собой – каждой из них. С одной стороны, абсолютно неприемлемо наклеивать на оппозиционную партию ярлык сталинистского формирования, с другой стороны, неверно называть часть правящей коалиции фашистами, и так далее. В Молдове, слава Богу, нет ни сталинистов, ни фашистов. Молдавское общество является толерантным, и политики не должны вводить его в заблуждение. Дискуссии необходимы, и, повторяю, гражданское общество должно настоятельно требовать этих дискуссий. Надо вам сказать в этой связи, что я жду немного больше от гражданского общества, которое в Молдове, впрочем, очень сильное и европейское.

- Будут ли в Республике Молдова досрочные парламентские выборы в 2010 году?

- Республика Молдова очень нуждается в реформах, а неудавшиеся выборы на протяжении 2009 года парализовали эти усилия. Сейчас Молдове надо подняться до определённого уровня, которого от нее требуют ее международные обязательства. Поэтому данный вопрос парламент Республики Молдова должен решать в соответствии с конституционными нормами и международными демократическими обязательствами. Трудно понять, каким образом можно избежать этих выборов, и не ясно, когда они могут произойти. Молдова сталкивается с проблемой невозможности избрания президента. Это может потребовать изменения уже широко известной и противоречивой 78-й статьи Конституции Республики Молдова, однако это, в свою очередь, требует диалога между политическими партиями. Я приветствую решение Альянса за европейскую интеграцию пригласить Венецианскую комиссию, являющуюся центром экспертизы конституционных проблем Европы, чтобы та помогла найти решение этой проблемы. Кроме того, я удовлетворен тем, что большинство парламентских партий выразило схожие мнения по данному вопросу, в том числе и оппозиция. Решать эту проблему цивилизованным, европейским путем, с помощью конструктивных переговоров – это общая обязанность политической элиты. Надо подчеркнуть также, что изменение Конституции является серьезным вопросом, который надо реализовать достойным образом, с должным уважением к демократической сути соответствующего процесса. В противном случае неизбежно пострадают долгосрочные интересы молдавской демократии. Изменение Конституции не должно происходить всякий раз, когда кто-то приходит к власти и желает создать себе удобства для достижения тех или иных сиюминутных целей. Такая ситуация может привести к тем же конституционным недостаткам, какие наблюдаются в настоящее время.

- Произошедшее в апреле 2009 года – случайность или закономерность в развитии событий в Республике Молдова?

- Если бы все это не было столь трагично, я бы нашел забавным вопрос. Конечно, то, что произошло после парламентских выборов 5 апреля 2009 года, не было чем-то заурядным. И мы высказываемся за максимально комплексное расследование череды тех событий парламентом с привлечением экспертов из других европейских стран. И это расследование не должно быть охотой на ведьм, не должно преследовать узких целей политической пропаганды. Целью этого расследования должно стать понимание на уровне политического класса, что следует избегать подобных драматичных отступлений, которые в итоге привели и к человеческим жертвам.

- Почему, на ваш взгляд, запаздывают результаты расследования тех апрельских событий?

- Не думаю, что результаты запаздывают. Страна пережила очень интенсивный период политической борьбы, и хорошо, что государственная комиссия из предыдущего политического цикла не поторопилась с выводами. Вы знаете, что мы призвывали тогдашнего президента Воронина не исключать никого, отсюда и идея парламентской комиссии. Нынешняя комиссия, как мы твердо убеждены, должна действовать на основании сформулированных выше принципов, и, вместо того, чтобы торопиться с результатами, проявлять внимательность в своем анализе и руководствоваться основной целью – политического примирения. Радует, что двое опытных партийных борцов, господин Нагачевски и господин Мишин, похоже, нашли общий язык и здравый смысл в управлении данным процессом. Все же предполагаются трудности при представлении комиссией заключений, особенно, если они будут преждевременными. Я также озабочен тем, что спешка препятствовала участию европейских экспертов, хотя должен допустить здесь, что и международное сообщество должно было проявить большую оперативность, реагируя на нужды Республики Молдова, в этом случае – в плане иностранных экспертов. Как вам известно, я призывал к участию экспертов еще в середине апреля прошлого года! Есть сторона, в которой комиссия должна быть особенно скрупулезной, я имею в виде нарушения прав человека в центрах заключения после 7 апреля. Пытки многих заключенных молодых людей – это то, что не должно больше никогда повторяться. Надо понять, как это стало возможным, изучить институциональную и личную ответственность, а Республика Молдова должна реформировать свою систему так, чтобы гарантировать людям этой страны, что они никогда больше не будут подвергаться пыткам, что их не будут убивать. Такова базовая европейская норма гуманности, и никакой компромисс не может смягчить или политизировать заключения парламентской комиссии в этой сфере.

- Может ли Европейский союз оказать помощь, способную ускорить этот процесс? Обращалась ли Молдова до сих пор к ЕС с просьбами о подобном участии, и с какими именно?

- Как я уже сказал, сначала мы беседовали с господином Ворониным, когда он занимал пост президента, и он попросил нас обеспечить международную экспертизу. Наша позиция такова: и события 7 апреля, и последовавшие за ними события должны быть тщательно проанализированы. Европейская комиссия выделила финансовые средства на оказание помощи деятельности парламентской комиссии и обратилась к Совету Европы с просьбой обеспечить внедрение этой поддержки. Делегация Совета Европы должна прибыть в Молдову в этом месяце, что даст возможность обсудить соответствующие вопросы. Однако, как мне известно, предполагается, что эта комиссия в скором времени завершит рассмотрение ситуации, поэтому подобной помощи, возможно, и не понадобится. Мы должны увидеть результаты; если эта комиссия будет способна дать что-то, что одновременно поможет обществу понять, что произошло, и вместе с тем будет способствовать заживлению ран и образованию более сплоченных политических элит, это будет хорошо. В противном случае, вероятно, этой комиссии было бы целесообразно обратиться к европейской экспертизе. Было бы очень жалко терять эту возможность улучшить качество демократии в Молдове. Произошло много событий, которые не должны больше повториться. И здесь качество заключений намного важнее, чем быстрота предоставления результатов, которые мотивировались бы исключительно сиюминутными пропагандистскими целями.

- Часть прессы и аналитиков утверждает, что Европейский союз слишком внимательно прислушивается к мнению Москвы, формулируя свою политику в отношении Республики Молдова. Как часто Вам отводится роль "посредника" или "курьера" между Брюсселем и Москвой по проблемам, связанным с Молдовой?

- Это, если позволите, странный вопрос. Я представляю здесь общую позицию стран-членов ЕС, до недавнего времени я работал под руководством верховного представителя Европейского союза Хавьера Соланы, а сейчас – госпожи Эштон. Как я могу быть посредником между собою и кем-либо еще? Вероятно, следовало бы хорошенько подумать, прежде чем называть "аналитиками" тех, кто выдвигает столь странные идеи. Мы очень гордимся своей ролью в процессе урегулирования приднестровского конфликта и в деле защиты демократических ценностей на правом берегу Днестра. Это место выглядело бы иначе без нашего очень упорного участия в последнее время, особенно в течение последнего года. Некоторые люди ждут от нас скорее односторонних высокопарных заявлений, а не того, что мы делаем, а именно – планомерно работаем над продвижением демократических процессов в Молдове. То, что мы делаем, называется уважением демократических ценностей. Мы не должны заниматься назначением победителей в демократическом процессе, наша роль – заботиться о качестве демократии в Молдове.

- Что вы думаете о заявлениях некоторых аналитиков о "венгерском мандате" Европейского союза в Республике Молдова и его завершении?

- И снова термин "аналитик" в данном случае вызывает сомнения. В ЕС мы во многом преодолели уже подобные ограниченные национальные стереотипы, поэтому следовало бы поставить под очень серьезное сомнение европейские ценности этих "аналитиков", думающих в подобном ключе. Это остатки социализма советского типа, при котором пропаганда трубила про интернационализм, тогда как в действительности существовал тот самый примитивный национализм, который проявляют эти "эксперты", считающие, что моя национальность может иметь какое-то значение в моей деятельности в Молдове, или что у Венгрии здесь якобы есть какие-то секретные дела. При европейской интеграции нации учатся преимуществам сосуществования и решения проблем с помощью диалога и компромиссов, – всем тем ценностям, которые мы продвигаем среди вас. Я официальный европейский представитель, значительную часть своей карьеры провел на международной службе и в мои профессиональные обязанности входило содействие различным реформам в Восточной Европе, начиная от сферы экономики до аспектов вашего вопроса. Люди, которые хотят вас заставить поверить в то, будто моя национальность имеет здесь какое-то значение, хотят попросту вернуть вас в темное прошлое, когда все рассматривалось сквозь призму националистических подозрений и предрассудков. Лучше избегать советов этих "экспертов". Что касается Венгрии, следовало бы подчеркнуть, что отношения между Венгрией и ее соседкой Румынией никогда не были столь хорошими, как в настоящее время, в климате общей интеграции в Европейский союз. Правительства этих стран проводят регулярные встречи на всех уровнях, чтобы продвигать уровень интеграции, углублять двустороннее сотрудничество. И в Европейском союзе они действуют согласованно в различных областях, в том числе и в вопросах, связанных с Республикой Молдова.

- По прибытии в Молдову, вы не знали румынский язык. Насколько вы выучили его к настоящему времени, и в чем он вам помогает?

- Румынский – это одновременно и просто красивый язык, и язык страны, в которой я исполняю свою европейскую миссию. В своих официальных беседах я говорю по-английски или, по желанию собеседников, могу говорить и по-русски. Мое знание румынского недостаточное, чтобы можно было использовать этот язык в официальных разговорах. Я не учу язык для того, чтобы он мне «помогал», а по трем другим причинам: во-первых, потому что это красивый язык; во-вторых, потому что я уважаю страну и хочу лучше знать ее культуру; и, в-третьих, потому что на этом языке говорят в Румынии, соседкой которой является моя страна, в которой у меня есть много друзей и в которую мне нравится приезжать не по служебным делам. Я считаю, что это чудесная возможность, - выучить седьмой язык, который я смогу использовать и после завершения мандата специального представителя Европейского союза в Республике Молдова. Как я вам уже говорил, основная профессиональная миссия моей жизни – способствовать реформированию Восточной Европы. Этим я начал заниматься в возрасте 21 года, когда выучил польский, когда только зарождалось движение "Солидарность". Я рад учить румынский язык; я рассматриваю это, как культурное путешествие. И, так же, как моя любовь к Польше не угасла по завершении работы над продвижением польских реформ, так же, уверен, моя любовь к Молдове и моей приверженности по европеизации этой страны не исчезнет, когда, в один день, мне придется завершить свой мандат. То же можно сказать и про мой интерес и мою страсть к Румынии. И, раз уж вы упомянули в нашем разговоре про Россию, то и в этой области у меня есть множество идей, как способствовать углублению интеграционного сотрудничества этой страны с ЕС, в более открытой манере, чем в последние годы. Таким образом, языки для меня среди прочего – это инструмент работы ради улучшения Восточной Европы и, следовательно, ради улучшения Европы в целом.