Гибель дачи Муромцева

Когда-то во Франкфурте-на-Майне я познакомился с семьей, которая жила на прекрасной вилле в центре города. История их дома была невероятной и очень символичной. Как и несколько других особняков поблизости, этот дом в 30-е годы принадлежал евреям. Они после прихода Гитлера лишились своих владений, и уже никогда туда не вернулись, погибнув в концентрационных лагерях. В 60-е годы эти дома заняли молодые анархо-синдикалисты и какое-то время там претворяли в жизнь свою утопию. Те из них, кто довольно долго горел этой идей, через несколько лет получили от города разрешение. Мои знакомые были среди них. Но это в Германии. В современной России, к сожалению, все происходит иначе.

На жилой дом нападает отряд милиции особого назначения, силой оттесняет отчаявшихся жителей, которые из последних сил защищают свое жилье, но отступают перед бульдозерами, готовыми сравнять здание с землей. Примерно такая картина стала лейтмотивом этой московской зимы после того, как столичная мэрия в тридцатиградусные морозы решила снести 50 домов в поселке «Речник» на окраине российской столицы.

Такая же судьба ждала дом, известный москвичам как дача Муромцева. И это жестокое нападение, инициированное московской мэрией, имеет свое символическое значение. На месте снесенного двухэтажного деревянного дома в Царицыно в конце 19-го века свою летнюю резиденцию построил Сергей Муромцев, известный юрист и председатель Первой Государственной думы, избранной в 1906 году. Потом в этом доме вместе с коллегами-депутатами он создавал проект первой российской, так называемой «муромцевской» конституции. Иван Бунин здесь познакомился со своей будущей женой, кузиной Сергея Муромцева, и особняк еще долго был любимым домом писателя. Интересна судьба «дачи» в советское время. До 30-х годов здесь была школа, потом, в 60-е годы, школу переделали в жилой дом, где поселилась московская богема, в том числе и писатель Венедикт Ерофеев, автор известного сочинения «Москва-Петушки». В 90-е годы семья Болдыревых (они жили в доме с 30-х годов) создала здесь музей старого Царицыно, который собрал различные краеведческие материалы, элементы первоначального убранства дачи Муромцева, рукописи Ерофеева.

У музея постепенно становилось все больше и больше посетителей, здесь ставили пьесы, читали стихи. Гости могли пройтись по липовой аллее, где гулял Бунин. В начале 90-х годов появились первые проблемы. По неясным причинам дом был исключен из кадастра, и участок получила администрация Царицыно. Вплоть до конца прошлого года жители дачи Муромцева напрасно пытались получить от российских судов договор аренды или право приватизации. Третьего января этого года дом сгорел при загадочных обстоятельствах.

Готовность старожил во что бы то ни стало защищать свой дом и его традиции нашла отклик в сердцах москвичей. Для семей, которые после пожара остались без крыши над головой, горожане сделали вагончик и весь морозный январь приезжали в Царицыно с теплой одеждой или на импровизированные выставки, проходившие прямо на стенах сгоревшего особняка. До последней минуты все верили, что дом будет сохранен и восстановлен. Но этого не случилось.

Участок вокруг дома позавчера заняли несколько гастарбайтеров, кирками и электропилами они уничтожали мешающие кому-то бунинские липы. Потом пришел отряд тяжеловесов, которые из практически уничтоженного дома вытащили отчаянно сопротивлявшихся жителей. «Меня схватили за руки и ноги, ударили головой о замерзшую стену, раскачали и выбросили со второго этажа прямо на обледеневшую землю», - описывает организованное московской мэрией мероприятие Анфиса Болдырева, которая помогала работе царицынского музея. Как и еще несколько человек, в итоге она оказалась в больнице с сотрясением мозга. Дело завершили бульдозеры, начавшие разрушать дом, когда внутри на верхнем этаже еще оставалось несколько отчаянных человек. В конце концов им пришлось сдаться.

Дом может представлять ценность для коллективной памяти, и то, как обошлись с дачей Муромцева, показывает, что сегодняшнему режиму в России прошлое не нужно. Предыдущему режиму были не нужны люди, и этому они не нужны, по крайней мере, те, кто жил в этом доме. С этой точки зрения Россия находится все еще в начале того пути, который немцы проделали после Второй мировой войны.