Налог на израильскую оккупацию

Арабские интеллектуалы и политики часто обвиняют Европу в использовании финансовой щедрости для прикрытия своей политической слабости в арабо-израильском конфликте. Если Европа хочет, чтобы к ней относились серьёзно, как к мировому игроку, утверждают они, она должна также демонстрировать силу, давая деньги. В глазах арабов европейские чиновники косвенно признают свою вину в этом, когда заявляют о сложной многосторонней политике Европы и о бюрократическом характере Европейского Союза. Арабских собеседников Европы это не впечатляет: они хотят, чтобы Европа перестала говорить как великая держава, а начала действовать как великая держава.

Но как раз желание ЕС выглядеть больше похожим на национальное государство увлекло его позицию относительно арабо-израильского конфликта в неверном направлении. Многие ошибочно посчитали, что неспособность Европы играть политическую роль в мирном урегулировании на Ближнем Востоке объясняется предубеждением европейцев против Израиля. Политические аналитики утверждали, что завоевание доверия Израиля являлось необходимым условием получения роли Европы в процессе мирного урегулирования. Ради данной цели не было жалко почти ничего: ни передачи технологий, ни интенсификации отношений, ни соглашений о сотрудничестве, и даже, по слухам, перспективы присоединения к ЕС.

Таким образом, европейская политика заключалась в одновременном обольщении Израиля и подкупе Палестинской автономии. Финансирование израильской оккупации Газа и Западного берега служило сразу обеим данным целям – за счёт нескольких миллиардов евро, взятых у европейских налогоплательщиков. Однако данная политика не принесла Европе ни признания, ни значимости. Палестинцы по-прежнему считали европейскую помощь незначительной, а израильтяне испытывали отвращение к Европе за «финансирование палестинского терроризма».

В конечном итоге получается, что Европа заплатила большие деньги только для того, чтобы показать свою слабость. Насколько сильно может ухудшиться ситуация, прежде чем ЕС откажется от своей контрпродуктивной политики?

Идея о том, что Европа может обольстить оккупанта, предоставив ему роль в окончании оккупации, кажется ошибочной. Израилю нужен не беспристрастный посредник, а абсолютный сторонник. Частично, именно поэтому Израиль предпочитает видеть единственным посредником Соединённые Штаты, и поэтому также признание Израилем монопольной роли США мгновенно испаряется, как только очередной американский президент начинает высказывать взгляды, отличные от взглядов Израиля. Когда такое случается, всё решает способность Америки проявлять силу. Другими словами, вне зависимости от того, какие уговоры применяются в отношении Израиля, в критические моменты именно способность применять силу, а не обаяние, решает, может ли та или иная внешняя сила играть роль в процессе арабо-израильского мирного урегулирования.

Неспособность Европы играть роль в разрешении данного конфликта объясняется не её предположительными антиизраильскими взглядами, а тем, что ЕС – это не государство. Роли государствам не раздаются: они приобретают их с помощью имеющихся сил. А Европа не может применить силу того типа, которая необходима для изменения баланса в арабо-израильском мирном процессе.

Но Европа может сделать кое-что другое. Для изменения изральско-палестинской динамики внешние действующие лица должны сегодня повлиять на политическую выгоду внутри Израиля и Палестины, снизив политическую стоимость мира и повысив стоимость оккупации. Любой продуманный вариант арабо-израильского мирного урегулирования предусматривает возвращение Израилем палестинских территорий (на определённых условиях), но никакое израильское правительство не согласится с этим или не сможет пойти на это, если только в самом Израиле не изменится политическая выгода. Для провоцирования разумного мирного процесса необходимо сделать вывод израильских войск приемлемой политической возможностью (или сделать оккупацию более дорогостоящей).

Европа уже пыталась мотивировать Израиль вывести войска, но одного этого недостаточно: необходимо также повысить стоимость оккупации. Проще говоря, надо установить «налог на оккупацию». Это будет отличаться от применения санкций, которые могут привести к обострению «комплекса Масады» (стремления не сдаваться, даже если это невыгодно), в результате чего Израиль может пойти на очередные чрезвычайные меры. Вместо этого, налог на оккупацию будет нацелен против экономики израильских поселенцев и против нарушения прав человека в отношении палестинцев.

Внедрение подобного налога должно начаться с замены сегодняшнего исключения Европейским Союзом продукции поселенцев с договора о преференциальных таможенных пошлинах на полный запрет импорта из поселений и любых сделок с ними. Компаниям и банкам необходимо запретить вести бизнес в поселениях или с поселениями, – в особенности, строительным компаниям и их поставщикам. Необходимо оказать давление на Израиль с целью прекращения оказания финансовой помощи поселениям.

Налог на оккупацию также должен включать в себя действия, целью которых является отмена фактической безнаказанности, которой пользуются Израильские силы обороны (ИСО). Официальные лица ИСО заявляют о том, что некоторая степень нарушения прав человека является неизбежной во время оккупации, и что деятельность ИСО не хуже деятельности любой другой оккупационной армии.

Они правы: оккупацию невозможно продолжать без систематического нарушения прав человека. Именно поэтому данные нарушения должны стать дорогостоящими: это будет сигналом израильским избирателям о том, что стоимость оккупации неизбежно возрастёт. Этого можно добиться, если Европа поддержит расследование подозреваемых военных преступлений и других нарушений международного гуманитарного права, совершаемых ИСО, а также если в случае совершения подобных преступлений будут создаваться международные трибуналы.

Только США могут привести израильтян и палестинцев к новому процессу переговоров, не говоря уже о составлении проекта политического урегулирования. Европа и другие действующие лица могут поддержать данный процесс, но, в основном, повлияв на внутренний политический расчёт в Израиле. Подобная роль может лучше защитить более широкие интересы Европы на Ближнем Востоке, при этом позволив ей остаться верной своим ценностям.