В последнее время европейская энергетическая безопасность была довольно скучной темой. Но сейчас все изменилось: рост предложения на рынке газа позволил ведущим энергетическим компаниям Европы надавить на «Газпром» и начать постепенно менять условия контрактов и отходить от привязки газовых цен к нефтяным. Процесс возглавили Eni, E.On и GDF-Suez, добившиеся, чтобы цена части - до 15 процентов – поставляемого газа формировалась по новой формуле с учетом спотовых цен. Это приблизительно на 25 процентов дешевле, чем поставки по контрактам, привязанным к текущим базисным ценам на нефть.
Ура! Энергия в Европе станет чуть дешевле благодаря сланцевому газу, угольному метану и развитию торговли СПГ. Однако к каким же политическим последствиям это приведет? Об этом пока говорят мало - не в последнюю очередь потому, что данным вопросом до сих пор никто не потрудился всерьез задаться. Что ж, посмотрим на происходящее поближе:
В краткосрочной перспективе особых последствий ждать не приходится. Заместитель главы «Газпрома» Александр Медведев ясно дал понять, что перемены рассчитаны только на три года, после чего, по его мнению, вновь восстановится привязка к нефти. Однако, что, если он ошибается, и мы действительно вступаем в новую эпоху - эпоху конкуренции поставщиков газа? Тогда изменится вся политическая динамика европейского энергоснабжения. Беда в том, что это категорически не в интересах Европы.
Если спрос в Европе еще некоторое время останется слабым, российские, среднеазиатские, североафриканские и ближневосточные поставщики будут стремиться диверсифицировать экспорт и искать рынки за пределами Евросоюза. Логичным направлением этих поисков будет Тихоокеанский бассейн. «Ну и что?» - подумают многие в Европе. Если спрос упал, значит, он упал. СПГ в любом случае обеспечит нам достаточный резерв поставок, зачем же беспокоиться о «гарантиях спроса» для поставщиков – это же так старомодно?
Проблема в том, что спрос в Европе в дальнейшем будет расти, причем, вероятно, тем больше, чем сильнее будет восстанавливаться экономика и ужесточаться экологическая политика (последнее, грубо говоря, будет значить: меньше угля, больше газа, ну и немного ветряных электростанций - исключительно для красоты). Таким образом, с политической точки зрения, разумным шагом было бы гарантировать себе поставки газа в долговременной перспективе, не поддаваясь господствующим на рынке тенденциям, причем сделать это прямо сейчас. Вместо того, чтобы поощрять конкуренцию между поставщиками газа, Европе следовало бы сказать им именно то, что они хотят услышать, благо, вопрос о привязке газовых цен к нефтяным все еще актуален и для России, и для Африки, и для Средней Азии и для Ближнего Востока.
Правильно было бы заключить долговременные контракты сейчас, не дожидаясь, пока проблемы с поставками газа заставят нас сидеть без света или перейти на уголь – с понятными последствиями для экологии. Создать картель покупателей в этом смысле, конечно, было бы полезно – это уменьшило бы зависимость Европы от стран-поставщиков, - однако не рухнуть в пропасть газовой конкуренции намного важнее.
Подобный исход не только создаст в краткосрочной перспективе проблемы с инвестициями в освоение месторождений (в частности Штокманского и Ямальского), но и заставит Москву удвоить свои усилия по координации цен со странами Ближнего Востока и Северной Африки и западноафриканскими поставщиками, а также ужесточить контроль над среднеазиатскими резервами. Грубо говоря, опасность конкуренции между поставщиками газа может стать тем клеем, который позволит скрепить воедино «газовую ОПЕК» – или, по крайней мере, заставить поставщиков газа в Европу вступить в ценовой сговор, чего раньше не происходило. В результате приоритетной задачей для нас может стать удержание «здоровой» спотовой цены на фоне конкуренции между покупателями.
Если учесть рост спроса в Азии, ограниченность предложения и тот факт, что добыча газа из нетрадиционных источников обходится дороже, чем казалось, с поставками газа все может оказаться не настолько хорошо, как рассчитывает Европа. Однако даже если ее планы осуществятся, и перспектива возникновения «мировой цены» на газ станет реальной, Европе может не понравиться результат этих игр с контрактами: поставщики, устанавливающие высокие цены на газ, благодаря ценовому сговору. Между тем, к этому и стремился Алжир, призывавший в середине апреля на заседании Форума стран-экспортеров газа сократить добычу. Говорить об этом пока рано, но то, что сейчас кажется европейским компаниям коммерчески выгодным, может в будущем дорого всем обойтись с политической точки зрения.
Мэтью Халберт – старший научный сотрудник цюрихского Центра проблем безопасности (Centre for Security Studies).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Вместо того, чтобы поощрять конкуренцию между поставщиками газа, Европе следовало бы сказать им именно то, что они хотят услышать, благо, вопрос о привязке газовых цен к нефтяным все еще актуален и для России, и для Африки, и для Средней Азии и для Ближнего Востока.
