Путин о борьбе вокруг Киргизии

Чтобы лучше понять суть геополитической динамики бурных событий, развернувшихся в отдаленной среднеазиатской республике Киргизии, имеет смысл посмотреть на Грузию, расположившуюся в двух с половиной тысячах километров к западу, через пять государственных границ.

Обе страны — бывшие советские сателлиты. И там и там местные лидеры неуклюже попытались заигрывать с Западом, и Кремль все больше волнуется из-за появления американцев на дискотеке, которую он считал исключительно своей собственностью.

На прошлой неделе, пока с улиц Бишкека подбирали изрешеченные пулями тела, а президент Курманбек Бакиев бежал из столицы, российский премьер-министр Владимир Путин изображал великолепный спектакль:

«Ни Россия, ни ваш покорный слуга, ни российские официальные лица не имеют совершенно никакого отношения к этим событиям», — сказал он.

Но реальность последних событий немного отличается от этой версии.

За месяц до свержения Бакиева показали по российскому телевидению, вещающему в том числе и на территорию Киргизии, назвали отвратительным диктатором; Москва отложила обещанный Бишкеку на мягких условиях кредит на сумму 1,7 миллиарда долларов; отменила щедрые субсидии на экспорт нефти в Киргизию; наконец, не опровергла слухи о том, что порядка миллиона трудовых мигрантов киргизского происхождения, чьи заработки составляют около трети доходной статьи всей экономики страны, могут быть выдворены из России.

«Это все равно рано или поздно случилось бы... но, думаю, российский фактор был решающим», — сказал в беседе с корреспондентом Washington Post Омурбек Текебаев, занимающий видную должность во временном правительстве Киргизии.

Сойдет ли все это Москве с рук? Да, и легко, если судить по реакции мирового сообщества на последствия вторжения России в Грузию в 2008 году.

В дипломатических кругах царит радостное возбуждение по поводу того, что Вашингтон и Москва договорились о разоружении, а может быть, Москву даже удастся уговорить поддержать санкции против Ирана, и грузинский кризис, случившийся позапрошлым летом, все как будто позабыли.

Как в несуществующем эпизоде фильма с Питером Селлерсом (Peter Sellers) «Рев мыши», грузинский регион Абхазия провозгласил себя независимым государством в августе 2008 года, но его признали только Россия, Венесуэла, Никарагуа и Науру.

Абхазия — это клочок земли размером с почтовую марку, находящийя на берегу Черного моря. Население Абхазии — порядка 200 тысяч человек, площадь — менее 8500 квадратных километров. До шестидесяти процентов бюджета предоставляется Москвой, порядка 80 процентов потребительских товаров поступает из России. Более двух третей грузин было изгнано или бежало из страны, а Москва раздает российские паспорта как какие-нибудь открытки.

По сути дела, Москва аннексировала кусок территории своего соседа с юга, и ничего ей за это не было.

В Абхазии, по некоторым оценкам, находится более чем втрое больше российских войск, чем положено по условиям соглашения о прекращении огня, заключенного при посредничестве президента Франции Николя Саркози. Черноморский порт Очамчире, некогда бывший груззинским, рассматривается как возможный пункт передислокации Черноморского флота в случае, если Украина приостановит или откажется продлить срок аренды Севастополя, находящегося в стратегической точке к северо-западу.

Во время одного из визитов Путин выдал очередную фирменную цитату:

«И не надо, чтобы ее [Абхазию] кто-то признавал, кроме России!».

Геополитическая значимость Киргизии состоит в том, что она тревожит Россию в качестве подходящей платформы для размещения войск НАТО и для слежки за южным флангом и России и западными границами Китая.

Но Киргизия еще и служит перевалочным пунктом боевиков-исламистов, отправляющихся из Афганистана и Пакистана в Ферганскую долину в Узбекистане, где возник центр исламского радикализма. Москва опасается, что эти же боевики направляются дальше, в мусульманские анклавы на российском Кавказе — Чечню, Дагестан и Ингушетию.

«Подобно Грузии, значимость Киргизии состоит не в нефти, газе или иных природных ресурсах, а в необыкновенном географическом положении, которое позволяет ей определять политическую ситуацию в регионе», — написал на этой неделе М. К. Бхадракумар, бывший индийский посол в регионе. Далее он предположил, что единственное, что может делать Вашингтон, — это осторожно попросить Москву помочь ему не упустить контроль над военно-воздушной базой «Манас» под Бишкеком.

Несмотря на тревожное состояние, в котором пребывает Кремль из-за присутствия американцев в регионе, Бхадракумар прав в том, что афгано-пакистанская война и попытка законсервировать проблему воинствующего исламизма — это серьезная проблема, одинаково важная и для России, и для США.

Нечего и говорить, что Москва будет стремиться к бартерной сделке. Конечно, Москва не настолько груба, чтобы поставить шлагбаум посреди северного маршрута снабжения американских войск в Афганистане, но, возможно, она потребует гарантий касательно одного из главнейших источников беспокойства — расширения НАТО в восточном направлении, на Кавказ и в Среднюю Азию, что Вашингтон оправдывает необходимостью сдерживания угрозы разворачивания деятельности «аль-Каиды» в регионе.

Если ситуация в целом кажется сложной, то ее упрощенный вариант тоже неверен.

Спустя примерно два месяца после «тюльпановой революции» 2005 года, когда в Бишкеке один преступный режим сменился на другой, в соседнем узбекском городе Андижане в Ферганской долине произошли массовые беспорядки, которые были подавлены беспощадно и большой кровью — счет убитых шел на сотни.

Именно поэтому бишкекский кризис может быть взрывоопасным. То, что Киргизия окажется под пятой Москвы, — это одно, но свергнутый президент грозит пролить кровь, а значит, может начаться цепная реакция, которая прокатится и по всем остальным «станам».

Узбекистан, Туркмения, Казахстан и Таджикитан вполне могут захотеть то, что Киргизия уже заполучила.