Президент Качиньский предпочёл погибнуть, но не поверить русским

Катастрофа под Смоленском волшебно изменила многих известных людей. Причём в лучшую сторону. Путин, не нашедший слезинки для Беслана и «Курска», не стыдится мокрых глаз перед телекамерами. Главный оппонент погибшего польского президента премьер Туск рыдает у его останков в голос. Затем Путин и Туск обнимаются в порыве горя – и каждый, кто это видит, верит в неподдельность их чувств. Словно вернулись времена древнеримских благородных традиций: о мёртвых или хорошо, или ничего.

Читаю немецкие и российские СМИ, посвятившие смоленской трагедии сотни полос, – за 10 лет политической карьеры Леха Качиньского ни у нас в Германии, ни тем более в России газеты не отдали ему двух идущих подряд благожелательных абзацев. Зато за три дня вернули мёртвому сторицей недоданное при жизни.

Все уповают на расшифровку «чёрных ящиков»: будто бы после неё станет окончательно ясно, от чего погиб президент и его блистательная свита. Качиньский ли отдал приказ капитану садиться, наплевав на советы смоленского авиадиспетчера идти на запасной аэродром в Витебск, или капитан Протасюк вспомнил своего предшественника, отказавшегося сесть по приказу президента в Тбилиси в августе 2008-го и, по слухам, отданного за трусость под суд?

Мне же кажется, что президента Качиньского погубили именно те три качества, что и привели экстравагантного мэра Варшавы в президентский дворец: ненависть к России, безразличие к реальности и любовь к себе в роли главного патриота Польши. Справедливости ради стоит добавить, что Берлин он жаловал не больше Москвы и в своё время как мэр Варшавы требовал от канцлера Шрёдера 30 миллиардов евро в качестве компенсации за разрушения польской столицы в годы войны. Оскорблённый же отказом пригрозил, что нога его не ступит на немецкую землю.

Впрочем, с Владимиром Путиным подобного тона он себе не позволял.

Хотя апрельский десант в Катынь явно планировался как политическая оплеуха двум зарвавшимся недругам президента Качиньского – Владимиру Путину и Дональду Туску.

Жуткая эта драма укрыла собою подготовку невиданного дипломатического скандала. Поражённые горем и сочувствием политики и журналисты прошли мимо важнейшего вопроса – как могло так быть, что в аэропорту Смоленск-Северный президента страны ЕС и его сопровождающих готовился встретить с российской стороны только водитель-заправщик?

Никто из высшего руководства РФ не прилетел в Смоленск тем утром. И даже транспортник с сотрудниками ФСБ, собиравшийся приземлиться за час до Качиньского, спокойно развернулся на Москву, узнав, что над Смоленском сплошной туман. Возможно ли подобное в традиционных международных отношениях?

Думаю, что в послевоенной истории Европы не найдётся множества похожих случаев.

А всё дело в том, что тремя днями раньше уже состоялась официальная церемония в память о расстрелянных по приказу Сталина в катынском лесу польских офицеров, чиновников, представителей дворянства и интеллектуальной элиты. Это случилось ровно 70 лет тому назад. Снимок двух коленопреклонных премьеров – Путина и Туска – облетел всю планету.

Президента Качиньского на той церемонии не было. Почему? Всё объясняется довольно просто: в Кремле Качиньского считали «недоговороспособным» политиком. (Примерно как и, заметим в скобках, бывшего президента Украины Ющенко. Если же добавить в этот список их общего друга президента Грузии, то тройка лидеров кремлёвской антипатии будет полной.)

Впрочем, российская сторона хамить на этот раз не стала, а воспользовалась вполне дипломатическим приёмом: сменила уровень Катынского мероприятия с президентского на премьерский. В Смоленск не полетел 7 апреля Дмитрий Медведев, значит нечего там делать и Леху Качиньскому. Президента Польши уделали чисто, хотя и беспардонно. Но этот нокаут он получил задолго до начала официальной церемонии (в большие гости не ходят с сегодня на завтра). Было время оклематься и обдумать ответный ход.

Я не знаю, как президент Польши получил согласие российской стороны на визит 10 апреля в таком странном формате (об этом нам точно не расскажет никакой «чёрный ящик»!), но готовился он к нему, как к большой битве.

Мало кто знает, что в злополучном президентском ТУ-154 президента сопровождала лишь небольшая часть его делегации. Ещё примерно 400 (!) человек из числа польской политической и культурной элиты отправились в Смоленск из Варшавы спецпоездом. Они-то и ждали Качиньского и остальных делегатов на военном аэродроме Смоленск-Северный…

Вот теперь, когда все декорации обнажены, можно без искажений увидеть картину того трагического утра. Президентский Ту с супругами Качиньскими и ещё 85-ю польскими политиками подлетает к Смоленску. Президент звонит из самолёта брату-близнецу: всё нормально, Ярослав, скоро приземляемся. В этом коротком утреннем разговоре двух братьев явно звучит какой-то скрытый подтекст, ответ на какие-то вечерние тревожные вопросы.

Через полчаса – начало запланированной церемонии. Целый поезд соотечественников уже в Смоленске. И тут какой-то майор Плюснин, представляющийся руководителем полётов военного аэродрома, говорит: садиться нельзя, видимость резко ухудшилась, плотный туман, уходите на запасной аэродром в Витебск.

Не знаю, доложил ли капитан корабля об этом сообщении своему главному пассажиру или сам понял: начинается! Ведь он наверняка был в курсе непростых отношений между его боссом и Кремлём. И точно так же, как и Качиньский, Плюснину не поверил: подумал, прикажут майору, так он не то что туману над ВПП напустит, а скажет, что здесь цунами началось. И ответил единственно возможным в этой мёртвой, патовой ситуации образом: горючки у меня достаточно, зайду на посадку, если не получится – уйду на Витебск.

Конечно, никаких четырёх расписанных СМИ заходов на посадку не было. Как не было у польского президента ни одного выхода из этой ловушки. Он ведь легко представил, что будет дальше. Садится он в Витебске, в гостях у Батьки. Транспорта на борту у него нет, виз белорусских, кстати, тоже. Пока Батька расщедрится, пока они колонной проедут 150 км от Витебска до Катыни – наступит вечер.

Польские журналисты, прилетевшие в Смоленск за пару часов до Качиньского на передовом борту, ославят его до конца дней: польский президент испугался простого русского тумана и удрал от него в Белоруссию. Мероприятие сорвётся. А осенью выборы. Рейтинги у него и так близки к ющенковским. После такого афронта можно и вообще кандидатуру не выставлять…

К тому же он был наверняка уверен, что никакого такого тумана над Смоленском нет. Но ведь претензий-то предъявлять потом будет некому! Не станешь же судиться с майором Плюсниным! А Путина к этой истории никак не притянешь: погода всё-таки ещё не входит в российскую вертикаль власти…

Стоит ли ждать «чёрных ящиков», чтобы узнать, какую команду отдал капитану польский президент? Выбора у него не было ну просто никакого! А может, капитан Протасюк и сам не стал беспокоить шефа. И резко пошёл на снижение…

Дальше всё и всем известно.

Однако время сказать и то, что известно сегодня не всем. Как это кощунственно ни прозвучит, но 96 этих смертей были всё же не напрасны. Чудовищная трагедия словно бы переполнила огромную чашу взаимных российско-польских обид – и чаша эта выплеснулась в проклятом смоленском лесу.

В минувший вторник выдающийся российский публицист и ярчайший критик Кремля Юлия Латынина написала в своём блоге:

«В России объявлен национальный траур, Путин лично в палатке распоряжается отправкой тел, и на сайте Медведева висит соболезнование на польском языке. Мне впервые за много лет не стыдно за свою страну. Если бы мы вели себя так всегда, не было бы ни августовской войны, ни "газовой", ни Катыни-2, и Россия пользовалась бы среди своих бывших колоний тем же уважением, что и Британская империя».

Боль и смерть, словно гром и молния, очистили небо над польско-российской историей. Можно перевернуть дописанную страницу и начать все с белого листа. Такой шанс Небеса редко дают дважды.