Печально, что мир начинает осознавать одну историческую трагедию только тогда, когда она повторяется. Люди из польского самолета, потерпевшего крушение под Смоленском, отдали свои жизни для того, чтобы о жертвах Катыни, об их настоящих убийцах и о последовавшей лжи никогда не забыли. Они сами должны были умереть, чтобы что-то действительно получилось.
В коммунистической Польше за правду о Катыни сажали, но большую часть мира эта правда до прошлой субботы интересовала мало. Но это не самое страшное. На свободном Западе, где был доступ к информации, не подвергавшейся цензуре, многие верили советскому вранью о том, что в Катыни убивали нацисты. Это было удобнее и лучше для черно-белого видения мира, когда не надо разбираться с собственным прошлым или со все еще существующим преклонением перед коммунизмом.
Если бы не было этой авиакатастрофы, чешские и венгерские телеканалы не стали бы менять свои программы и не посвятили бы столько эфирного времени первой Катыни, не столько картине Вайды, сколько огромному количеству документальных фильмов и дискуссий (после того что наши государственные деятели продемонстрировали на встрече с Медведевым, неудивительно, что этой тенденции не последовал только STV). Правда о Катыни еще тяжелее для России, где большинство все еще верит, что русские не при чем, что виноваты немцы.
Тяжело, но не невозможно. Российские руководители все еще отделяют необходимые для заграницы жесты и поступки и информацию, предназначенную для собственных граждан. Москва вовремя успела позаботиться о том, чтобы признание Путина в российских СМИ затмили торжества в Словакии, кремлевские историки по-прежнему пытаются отодвинуть Катынь на второй план, рассуждая об ответственности поляков за войну. Настоящим шагом вперед со стороны Москвы стало бы открытие архивов и окончание тихой реабилитации Сталина. Только тогда мы сможем поверить, что в России действительно что-то стало меняться.