Куда после старта?

Договор о сокращении наступательных стратегических вооружений (СНВ, или, используя английскую аббревиатуру, START) стал реальным продуктом перезагрузки отношений РФ и США, но его значение по большей части символично. Холодная война давно закончилась, опасность российско-американской ядерной войны минимальна; ушло в прошлое соперничество двух сверхдержав, и стратегический паритет утратил былое значение. Сам факт заключения договора демонстритует способность Москвы и Вашингтона к результативному продвижению вперед. Весь вопрос – куда?  

Строго говоря, следующей станцией после подписания договора должна быть его ратификация парламентами двух стран. Если российские парламентарии вряд ли подведут Кремль, то с американскими сенаторами все будет сложнее. Но, положим, ратификация состоится, и договор вступит в силу. Что еще? Есть возможность запустить соглашение 2008 года о сотрудничестве в области ядерной энергетики, которое известно в США как соглашение 1-2-3. Оно создает возможность выхода российской атомной промышленности на рынок США. Все, что требуется, это отсутствие возражений в Конгрессе против реализации этой договоренности.

Допустим, в атмосфере сотрудничества по иранской ядерной проблеме Конгресс не станет возражать, и 1-2-3 заработает. В порыве эйфории можно даже предположить, что когда-нибудь уйдет в историю поправка Джексона-Вэника, а вступление России в ВТО – ведь в какой-то момент это все-таки произойдет! - заставит США в интересах собственного бизнеса предоставить РФ статус нормального торгового партнера. Что дальше?

Профессиональные контролеры над оружием уже рисуют перспективы следующих разоруженческих проектов. Одни предлагают заняться тактическими ядерными зарядами, другие – перейти к более глубоким сокращениям СНВ. Вряд ли усилия первых или вторых приведут к успеху. Россияне мало озабочены остаточным американским ядерным оружием в Европе, а свое хотят уберечь от ликвидации – оно еще может понадобиться для сдерживания, хотя и не обязательно в Европе. Что же касается СНВ, то на обозримую перспективу ресурс дальнейших сокращений практически исчерпан. Более того, как предупредил министр иностранных дел Лавров, Россия оставляет за собой право выйти из только что заключенного договора, если сочтет, что реализация американских планов строительства системы ПРО угрожает ее национальной безопасности.

Администрация Обамы пока что скорректировала эти планы в сторону ограничения, но не факт, что после 2017-18 года программа создания ПРО не получит новый импульс. Очевидно одно: ограничения систем ПРО по модели Договора 1972 года, из которого США вышли при Джордже Буше-младшем, не будет. А раз так, то проблема ПРО будет и дальше нависать над российско-американскими стратегическими отношениями. Дело в том, что гарантированное сдерживание США остается основой стратегической самостоятельности России в условиях, когда соотношение сил между двумя странами решительно склонилось в пользу американцев, имеющих многократный перевес над прежним соперником практически по всем значимым показателям и параметрам.

ПРО, однако, может сыграть и прямо противоположную роль. Если предположить, что США и РФ создадут совместную систему обороны от баллистических ракет, то в их стратегических отношениях произойдет революция. Этим ПРО отличается от СНВ. Сколько ни понижай уровни противостояния – а это нельзя делать бесконечно без риска для стратегической стабильности, - основа отношений останется неизменной. Это взаимное сдерживание, основанное на взаимном гарантированном уничтожении – MAD, если пользоваться расхожей английской аббревиатурой. Напротив, создание совместной ПРО преодолевает MAD. Оно также снимает угрозу первого ядерного удара под прикрытием противоракетного щита, которую действующая российская концепция национальной безопасности называет самой серьезной военной угрозой для РФ. Иными словами, совместная ПРО – это преодоление институализированной враждебности между Россией и США.   

Выгодно ли это России? Безусловно. В условиях очевидной асимметрии потенциалов двух стран Москве необходимо избавиться от бесперспективного военно-технического противостояния с США. Совместная ПРО – это более чем почетный выход из такого противостояния. По своему значению совместная ПРО в Европе стала бы эквивалентом российского членства в НАТО – без негативных последствий формального членства.

Идея совместной ПРО не нова. Владимир Путин выдвинул ее еще в начале своего первого президентства, а в ходе второго срока активно продвигал ее. Сейчас эстафету подхватил генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен. Фактически речь идет о создании центральной опоры единого пространства безопасности в Евро-Атлантическом регионе, о котором в последнее время говорит президент Медведев.

Правомерен вопрос, против кого будет направлена такой стратегический проект. Очевидный и реальный кандидат – ракетно-ядерное оружие стран Ближнего и Среднего Востока: как уже существующее, но могущее попасть в опасные руки (Пакистан), так и то, которое только может быть создано (Иран). Израильское оружие, к слову сказать, не беспокоит ни США, ни НАТО, ни РФ. Не менее важно, чем защита от эвентуальной ракетной угрозы, является преодоление угрозы виртуальной – остаточного военно-технического противостояния, осложняющего отношения бывших противников по Холодной войне.

Есть еще один важнейший аспект предполагаемого взаимодействия: Китай. Ясно, что Пекин не может игнорировать противоракетное сотрудничество между США, НАТО и Россией. Китайцы должны получить неопровержимые доказательства, что проект совместной ПРО создается не против них. Лучший способ сделать это – пригласить КНР к диалогу о военно-стратегической стабильности совместно с США и РФ и к участию в системе региональной безопасности в Северо-Восточной Азии, наряду с Японией и Южной Кореей.

Нет никаких иллюзий в отношении политической, военно-стратегической, технологической сложности проекта создания совместной ПРО. Сегодня США предлагают довольно ограниченный вариант фактического подключения РФ к американской ПРО в Европе. Это явно меньше того, на что вправе рассчитывать Россия. В то же время сами россияне, которые в прошлом предлагали далеко идущие перспективы, ведут себя крайне осторожно. Есть опасность того, что американцы не проявят необходимой масштабности мышления, а россияне – настойчивости, и время будет упущено.

Действовать нужно уже сегодня, и действовать решительно. От проблемы ПРО все равно никуда не уйдешь. Либо мы – ее, либо она - нас. Не попытавшись совместно выиграть, Россия и Америка рискуют крупно проиграть. Поэтому СТАРТ должен быть дан в направлении ПРО. Это – тот Большой проект, который может действительно трансформировать российско-американские отношения.