Лёд тронулся

Череда знаменательных апрельских событий выдвинула на первый план тему ядерного разоружения и глобальной безопасности. Я имею в виду подписание президентами Обамой и Медведевым нового договора START, представление администрацией Обамы ядерной доктрины США и саммит по ядерной безопасности в Вашингтоне, на котором собрались руководители десятков стран.

Лёд тронулся. Сегодня ситуация резко отличается от ситуации всего двухлетней давности. Но достаточно ли глубоки изменения, чтобы можно было говорить о необратимости происходящих процессов?

Для начала обратимся к новому договору СНВ (START). Многие считают его неадекватным, а заявленные в нём сокращения вооружений называют «креативной бухгалтерией». Действительно, сокращения весьма скромны по сравнению с первым договором, который мы с президентом Бушем подписали в 1991 году; но всё равно новый договор явился значительным прорывом.

Во-первых, он продолжает процесс, начатый во второй половине восьмидесятых, который сделал возможным избавление мира от тысяч ядерных боеголовок и сотен пусковых установок.

Во-вторых, снова установлен режим взаимной верификации и наблюдения за стратегическими арсеналами Соединённых Штатов Америки и России.

В-третьих, США и Россия продемонстрировали свою способность разрешить самые сложные проблемы взаимной безопасности, а это вселяет надежду, что они смогут и впредь успешнее работать над совместным разрешением проблем глобального и регионального уровня.

Последнее, и, возможно, самое важное, это то, что своим новым договором о сокращении стратегических вооружений две крупнейшие ядерные державы заявляют миру о своём серьёзном отношении к обязательству, выраженному в Договоре о нераспространении ядерного оружия, двигаться к полному уничтожению ядерных вооружений.

Напоминая о конечной цели: достижении мира без ядерного оружия, - договор является мощным средством политического давления на те страны, ядерные программы которых вызывают законную тревогу международного сообщества. В особенности это касается  Ирана и Северной Кореи. Кроме того, договор напоминает другим ядерным державам, что они тоже должны присоединиться к процессу ядерного разоружения.

Меня часто спрашивали, в России и за её пределами, не может ли наращивание арсенала другими ядерными державами, такими как Индия, Пакистан, Китай свести на нет процесс ядерного разоружения. Это законный вопрос. Самое малое, что другие члены «ядерного клуба» должны сделать сегодня, это заморозить свои арсеналы.

Дальнейший прогресс на пути разоружения и нераспространения ядерного оружия облегчило бы заявление ядерных держав о том, что единственным назначением ядерного оружия является обеспечение того, чтобы оно не было использовано. К сожалению, новая ядерная доктрина США не заходит так далеко. Тем не менее, этот документ, так же как и военная доктрина России, свидетельствует о тенденции обеих стран меньше полагаться на ядерное оружие в своих планах. 

Новая доктрина США подчёркивает, что Россия больше не является противником. В ней заявляется, что администрация Обамы намерена добиться подписания договора, запрещающего все ядерные испытания, и что Соединённые Штаты не будут разрабатывать новое ядерное оружие.

Администрация Обамы предложила провести двусторонние диалоги по проблемам стратегической стабильности с Россией и с Китаем. Такое диалоги должны включать обсуждение вопросов противоракетной обороны. В конце концов, взаимосвязь между стратегическими наступательными вооружениями и противоракетной обороной признает и новый договор СНВ.

Диалог по вопросам стратегической стабильности, безусловно, в интересах России. Чтобы уверенно чувствовать себя при его проведении нам в России нужно серьёзно обсудить проблемы противоракетной обороны, с участием специалистов, членов Государственной думы и военных представителей. Какого рода противоракетная оборона необходима России? Должна ли она каким-то образом соотноситься с системой противоракетной обороны США? Всё это скорее политические, нежели «ведомственные» вопросы. Последствия решений, принимаемых по таким вопросам, определят нашу жизнь на грядущие десятилетия.

Кроме того, планируемый двусторонний диалог не должен ограничиваться вопросами стратегических вооружений. Если мы намерены строить отношения партнёрства и доверия, придется затронуть и более общие проблемы. И в первую очередь это проблема военного превосходства.

В стратегии национальной безопасности США, принятой в 2002 году и действующей до сих пор, чётко говорится о необходимости обеспечения глобального военного превосходства США. Этот принцип и на самом деле стал неотъемлемой частью американского «кредо». Он находит конкретное выражение в обширных арсеналах традиционного оружия, в колоссальном оборонном бюджете и в планах  использования космического пространства в военных целях. Предложенный диалог по стратегической стабильности должен включать обсуждение всех этих вопросов. Достижение взаимопонимания обеспечит реализм и видение долгосрочных перспектив.

В настоящее время НАТО обсуждает новую «стратегическую концепцию», и впервые при этом советуется с Россией. Я приветствую такой подход. Означает ли это, что НАТО готов отказаться от требования включить весь мир в свою «зону ответственности», и вместо этого начать работать с другими странами в рамках многосторонних учреждений, облеченных реальной властью и силой? Очерк Джорджа Шульца (George Shultz) и Уильяма Пери (William Perry), недавно письменно изложивших свои взгляды (IHT от 12 апреля), кажется, говорит о том, что влиятельные американцы начинают серьёзно рассматривать подобную возможность.

Я уверен, что Россия готова вступить в подобную дискуссию, и не только Россия. Поскольку, хотим мы этого или нет, сегодняшний мир стал мультиполярным.

Лицемерием было бы вести разговоры о том, что «мультиполярные структуры внутренне нестабильны», приводя в пример Европу XIX и начала ХХ столетия, и обвиняя мультиполярность в конфликтах и войнах, в том числе и в мировых. Такие разговоры напрасны, хотя бы потому, что мультиполярность стала сегодня реальностью.

В последние месяцы мы стали свидетелями того, как центры влияния, такие как Китай, Россия и Европейский Союз ответственно отреагировали на мировой финансовый кризис. Защищая свои собственные интересы, они принимают в расчет и интересы других сторон, и мирового сообщества в целом. Такова мультиполярность в действии, помогающая смягчать кризис и продвинуться к рассмотрению вопроса о долгосрочных мерах. Но это только начало.

Процесс установления мира в районе Среднего Востока находится в глубоком кризисе.  Мировое сообщество до сих пор расплачивается за стратегические ошибки США в Ираке и Афганистане. Заглохли усилия достигнуть соглашения по вопросам изменения климата на планете. Механизмы борьбы с бедностью и отсталостью не работают. В конечном счете, всё это сводится к отсутствию политической воли и неудачному руководству.

Нам нужно коллективное руководство. Недавно мы наблюдали примеры, чего можно достигнуть таким путем. Но сделать остаётся намного больше, чем уже сделано. Слишком много времени было потеряно после окончания «Холодной войны». Наследие взаимных подозрений, эгоистическая узость интересов и  проблемы доминирования по-прежнему не отпускают нас. Борьба между этим наследием и новым мышлением определит международную политику XXI столетия.