Век Китая

«Спасибо Ху Цзиньтао, и спасибо Китаю», - заявил Уго Чавес, объявляя о получении 20 миллиардов долларов кредита от Пекина, возвращать которые он будет венесуэльской нефтью.

Китайцы буквально бросили Чавесу спасательный круг. Венесуэла сейчас заметно ослабла – ее подкосили 25 процентов инфляции, постоянные отключения электричества, с помощью которых правительство пытается бороться с нехваткой энергии, и сокращение экономики на 3,3 процента в 2009 году.

Но откуда у Китая взялись эти 20 миллиардов? От нас. От покупателей из «Уол-марта». Это лишь один процент 2-триллионного активного сальдо Пекина в торговле с Америкой за два последних десятилетия.

Пекин использует свои многотриллионные долларовые резервы, накопленные благодаря экспорту в Америку, чтобы заключать сделки, которые обеспечивают его необходимыми ресурсами для грядущей борьбы с Соединенными Штатами за гегемонию в Азии и в мире.

Он заключает многомиллиардные сделки с Суданом, Бразилией, Казахстаном, Россией, Ираном и Австралией, чтобы гарантировать бесперебойные поставки нефти, газа и прочего сырья, необходимого, чтобы обеспечивать Китаю те 10-12 процентов ежегодного роста, которые характерны для него с тех пор, как Дэн Сяопин избавился от маоизма и направил страну на капиталистический путь.

Китай строит десятки электростанций, завершил строительство ГЭС «Три ущелья»— крупнейшей электростанции на Земле — и сейчас соединяет страну воедино легкорельсовым транспортом, скоростными поездами и автомобильными магистралями. Таких инфраструктурных проектов мир никогда раньше не видел.

Сравним то, как ведет себя Китай, и то, как ведем себя мы. Мы объявили обширные регионы нашей страны, как на суше, так и на шельфе, запретными для бурения. За последние 30 лет мы не построили ни одной атомной электростанции, за последние 25 лет – ни одного нефтеперерабатывающего завода. Мы объявили войну ископаемому топливу, чтобы спасти планету от глобального потепления.

Если учесть, как легко сейчас экологическое лобби может втянуть любой проект в бесконечные судебные процессы, в наши дни мы никогда бы не построили ни систему межштатных автомагистралей, ни Плотину Гувера. У нас не было бы ни Администрации долины Теннеси, ни Объединенной тихоокеанской железной дороги.

Намереваясь лишить Америку титула мирового центра производства, подобно тому, как он уже лишил Германию титула главного экспортера, Пекин занижает цену своей валюты и требует от тех, кто что-либо продает Китаю, производить это в Китае. Доля Америки в мировой экономике продолжает падать, зато доля Китая удвоилась. В этом году Китай вытеснит Японию с места второй экономики мира.

Помня, как распался на 15 стран Советский Союз, и опасаясь этнонационализма тибетцев и уйгуров, Пекин наводняет приграничные провинции Китая ханьцами. Америка же, объявив расовое, этническое и религиозное разнообразие своей сильной стороной, приглашает весь мир прийти и вытеснить коренное население. И они приходят миллионами – бедные, неумелые, невежественные.

Китай ценит сбережение больше расходования, производство больше потребления, промышленность больше финансов. Американцы же, увлекшись фритрейдерством, провозглашают, что не важно, кто, что и где производит. Что хорошо для Глобальной Экономики, то хорошо и для Америки.

Перед финансовым коллапсом в США норма сбережения составляла ноль процентов от семейного дохода. В Китае она колебалась от 35 до 50 процентов.

Со времен холодной войны, Соединенные Штаты изображали из себя империю и активно вмешивались в чужие дела, наказывая злодеев и защищая демократию в Панаме, Сомали, на Гаити, в Боснии, Косово, Кувейте, Ираке и Афганистане.

Мы расширили НАТО, приняв в его состав Восточную Европу, Прибалтику и изрядную часть балканских стран. Мы не расторгли ни одного альянса времен холодной войны. В итоге у нас сейчас меньше друзей и больше противников, чем было в конце холодной войны. Что же дал нам весь этот интервенционизм?

Китай, ни с кем не воюя, быстро нарастил военную мощь и укрепил связи с широким кругом стран, имеющих разногласия с Америкой, – от России и Ирана до Судана и Венесуэлы.

Китайцы 2010 года заставляют вспомнить американцев 19-го века, которые населили континент, отбросив мексиканцев, индейцев и испанцев, построили могучую страну, бросили вызов Британской Империи — сверхдержаве того времени — и быстро обогнали ее в производстве, став главной промышленной державой мира. Тогда мир трепетал перед Америкой так же, как он сейчас трепещет перед Китаем.

Америка сейчас, похоже стала сверхдержавой периода упадка. Она разучилась защищать границы, сводить бюджет, выигрывать войны. Ее образовательная система на уровне низшей и средней школы лежит в руинах. За первое десятилетие этого века она потеряла каждое третье производственное рабочее место. За второе десятилетие – к 2020 году – она может дожить до триллионного бюджетного дефицита. Мир перестает верить в ее способность справиться с ее растущим национальным долгом.
 
Мы вроде бы, наконец, освобождаемся от тянувшейся семь лет ненужной войны в Ираке, зато еще глубже втягиваемся в Афганскую войну, которая идет уже целое десятилетие, и конца которой не предвидится.

Во времена холодной войны Китай находился под властью милленаристской идеологии, которая мешала ему видеть его подлинные интересы. Сегодня пленниками гибельной для республики утопической идеологии оказались мы.

Патрик Бьюкенен - редактор-основатель The American Conservative, автор недавно вышедшей книги «Черчилль, Гитлер и ненужная война» («Churchill, Hitler, and the «Unnecessary War»»).