Когда чуть более трех недель назад протестующие вышли на улицы Таласа, мало кто мог себе представить, что протест против повышения цен на электричество в отдаленном медно- и золотодобывающем регионе Киргизии превратится в полномасштабную революцию, которая приведет к смещению правительства этой среднеазиатской страны.
Теперь же никто не знает, чем и как закончатся события, выпущенные на свободу восстанием. Государственные учреждения практически прекратили работу, конкурирующие кланы мобилизуют своих сторонников, а единичные случаи насилия обретают угрожающую этническую окраску. Российский президент Дмитрий Медведев даже предупредил, что гористая страна с населением в 5,4 миллиона человек может превратиться во «второй Афганистан», если не остановить волну насилия. Россия, США и Китай по-прежнему пытаются угнаться за событиями и сохранить свое влияние.
Россия и граничащий с Киргизией Узбекистан выразили озабоченность возможностью крупномасштабного этнического насилия, хотя глава временного правительства Роза Отунбаева настаивает, что эта угроза преувеличена.
Однако в интервью, данном на прошлой неделе газете Financial Times, Отунбаева также признала, что последствия мятежа с самого начала были непредсказуемыми. Она сказала: «Революция была как взорвавшийся вулкан». Тем временем смещенный со своего поста президент Курманбек Бакиев предупредил из изгнания, что «только смерть» может лишить его права на власть.
Превратившийся в лидера оппозиции бывший премьер-министр Бакиев пришел к власти в результате «тюльпановой революции» 2005 года, одной из нескольких, прокатившихся по странам бывшего Советского Союза, в результате чего ориентированные на Москву лидеры были заменены на прозападных. Хотя изначально его превозносили как демократа, правление г-на Бакиева было отмечено привычным для региона стилем, полным коррупции и основанного на клановости кумовства.
Эксперты уже называют Киргизию несостоявшимся государством, в котором хрупкость центральной власти, а также этническая и клановая раздробленность угрожают столкнуть страну в бездну насилия – как Афганистан или соседний Таджикистан, где с 1992 по 1997 год бушевала гражданская война. «Это очень опасно», - говорит эксперт по Центральной Азии из московского центра Карнеги Алексей Малашенко, обращая внимание на поле деятельности для исламистских агитаторов.
Но на кону стоит гораздо больше, чем будущее живописной, но бедной республики, притулившейся на краю плодородной, но густонаселенной Ферганской долины и среди Тянь-Шаньских гор. Киргизия воплощает непрочную модель управления в регионе, богатом ресурсами и геополитическими интригами.
Пять постсоветских среднеазиатских стран – так называемые «-станы» Содружества независимых государств – имеют практически идентичные истории управления деспотами, опирающимися на внешнюю поддержку. Нефтяные компании из Китая, России и США многое ставят на кон в регионе, который считают ключом к будущим поставками энергоресурсов. В Киргизии нет запасов нефти, но она заработала геополитический вес, приняв на своей территории американскую авиабазу «Манас», которая играет важную роль в военных операциях НАТО в Афганистане.
Единственным методом политических перемен стала революция, и в Киргизии – это уже вторая за пять лет. Этот порочный круг служит предупреждением соседним странам. На севере - Казахстан, разделенный между этническими русскими, живущими на севере, и титульной национальностью, казахами, живущими на юге, а управляет страной авторитарный президент Нурсултан Назарбаев. На юге - Узбекистан, им управляет Ислам Каримов, который еще авторитарнее Назарбаева. Любые угрозы его режиму сталкиваются с силой, – в 2005 году силы безопасности убили 187 демонстрантов в Андижане.
Андрей Грозин из Института стран СНГ в Москве предупреждает, что Киргизия провалится в анархию, если временное правительство падет или не сможет провести запланированные через шесть месяцев выборы. «Перспективы туманные. Киргизия не переживет третьей революции или еще одну смену власти, - говорит он. – Она может превратиться в Сомали».
После изгнания Бакиева кадровый дипломат Отунбаева попыталась примирить соперничающих членов своей администрации. Бакиев покинул страну на прошлой неделе после того, как международные силы под руководством Москвы заставили его уйти в отставку. Однако правительство Отунбаевой слабо и с трудом контролирует растущее беззаконие и ожесточенные протесты.
Беспорядки попросту предоставили "благоприятные возможности" обнищавшим крестьянам, которые стремятся незаконно захватить земли, и спекулянтам недвижимостью побогаче, - так объясняет столкновения Отунбаева. «Земля в Средней Азии – это очень большая ценность, - добавляет она. – В Киргизии мы живем в долинах среди гор». Но очевидна и борьба других интересов. Когда г-жа Отунбаева попыталась назначить нового министра внутренних дел Болота Шерниязова, ее выбор был отвергнут руководством полиции, и она была вынуждена отправить его на больничный на месяц.
На прошлой неделе президент Медведев приказал Министерству обороны гарантировать безопасность русских, проживающих в Киргизии, хотя было неясно, как именно это может быть сделано. Страна находится в пределах «зоны привилегированных интересов» Москвы, существование которой было озвучено Медведевым после российско-грузинской войны в августе 2008 года. Москва надеется играть в регионе роль, схожую с той, что она играла в XIX веке – роль господствующей политической и военной силы. Мятеж продемонстрировал, что Россия вернула себе роль основного политического арбитра, которую недолгое время играли США.
Возможно, главным просчетом Бакиева стало решение отступить от соглашения с Россией о закрытии авиабазы «Манас» в обмен на 2 миллиарда долларов кредитов и финансовой помощи. Многие в Кремле хотели проучить за это Бакиева. Однако маловероятно, что новое правительство закроет базу, и что Россия будет на этом настаивать.
На фоне всех этих беспорядков США выбрали для себя сдержанную роль. Госсекретарь Хиллари Клинтон поговорила с г-жой Отунбаевой по телефону 10 апреля, предложила гуманитарную помощь и отправила посланника проследить за соблюдением американских интересов – и получила, как утверждает Госдепартамент, заверения в том, что авиабаза «Манас» не закроется.
Дипломаты говорят, что не существует никаких доказательств непосредственной роли Кремля в протестах. Однако Москва провела активную кампанию, убеждая Бакиева уйти в отставку. Российский премьер-министр Владимир Путин позвонил Бакиеву в ночь перед объявлением об отставке. Российские спецслужбы сопровождали Бакиева до казахского военного самолета, на котором его доставили в город Тараз в Казахстане, откуда он и отправил по факсу письмо о своей отставке прежде, чем отправиться в изгнание в Белоруссию.
Кремль также явно решил встать на сторону временного правительства в политическом перетягивании каната. На выходных Россия выдала бывшего министра внутренних дел Конгантиева, которому предъявлены обвинения в Бишкеке.
Асия Сасыкбаева, выступавшая против Бакиева активистка и президент НПО «Интербилин», которая поддерживает развитие гражданского общества, говорит, что критические статьи, публиковавшиеся в российских СМИ за несколько недель до восстания, «оказали нам моральную поддержку». Однако она утверждает, что Москва не участвовала в финансировании мятежа. Как говорит глава российского Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов: «Извлекли ли мы пользу из киргизской революции? Нет, потому что теперь у нас на одну проблему больше. Киргизия – это несостоявшееся государство, потенциальный источник исламского фундаментализма, терроризма и хаоса в регионе».
Горы, отделяющие северную Киргизию от южной, также определяют культурные и экономические различия между двумя областями, объединенными в одну страну в советскую эпоху. Сельскохозяйственный юг беднее, более консервативен и религиозен, чем север, считающий моделью будущего развития Европу.
Но хотя политический переворот и угрожает увеличить разрыв между севером и югом, он также обнажил кипящую по всей стране межэтническую напряженность. Не менее пяти человек были убиты на прошлой неделе, когда незаконно захватывающие землю лица подожгли дома и машины в деревне недалеко от Бишкека. Их насилие было в первую очередь направлено против этнических русских и турок-месхетинцев, депортированных из советской Грузии в Центральную Азию во время Второй мировой войны.
Этническая напряженность между узбеками и киргизами, живущими в Ферганской долине, вносит свою лепту в конфликты за скудные запасы воды, земельные ресурсовы и запутанные границы. Многие киргизы опасаются, что Узбекистан воспользуется беспорядками, чтобы захватить спорные земли на юге Киргизии, в то время как Узбекистан боится, что узбеки подвергнутся этническим чисткам, если по стране прокатится волна насилия. После переговоров с Медведевым президент Каримов заявил: «Поверьте мне – в Узбекистане без радости следят за действиями "свободолюбивых" киргизов».
Отунбаева признает, что восстание в Киргизии может вызвать цепную реакцию, дестабилизируя авторитарные государства. «Революция заразительна, - говорит она. – У нас тут суровые соседи».
А есть еще и вопрос религиозного экстремизма. В регионе преобладают мусульмане, хотя их и нельзя назвать сильно верующими. Однако фундаментализм постепенно проникает в общество. Малашенко из Карнеги-центра говорит, что беспорядки в Киргизии могут открыть новые возможности для подпольных исламистских группировок, распространившихся по Ферганской долине, лежащей на перекрестке границ Узбекистана, Таджикистана и южной Киргизии.
Но политические силы в Киргизии опасаются использовать исламизм для достижения своих целей, добавляет он. «В Киргизии исламизм – это инструмент проигравших. Я не верю, что Роза Отунбаева или Курманбек Бакиев воспользуются им. Это слишком опасно».
Следующие шесть месяцев станут решающей проверкой временного правительства. Если ему не удастся восстановить стабильность, то, возможно, придется выбирать: смириться с российской ролью гаранта безопасности или ждать дальнейшего политического распада.
Многие простые люди, ностальгирующие по стабильности и сравнительному процветанию советского прошлого, с радостью примут усиление российского влияния. Даже молодые киргизы, которые просто не помнят советскую эпоху, росли уверенные в том, что об обществе должен заботиться «сильный и добрый царь», - говорит Татьяна Выговская-Каменко, 27-летний директор еще одной неправительственной организации - Egalité. «Нам нужно покончить с идеей о том, что сильный и влиятельный лидер решит все проблемы».
Нефть и газ привлекают иностранцев, но объектом конфликта в регионе может оказаться вода
После того как среднеазиатские страны получили независимость от Советского Союза, была открыта новая глава в истории долгой борьбы между иностранными державами, соперничающими за влияние в регионе.
То, что началось в XIX веке как борьба между Британией и царистской Россией за земли, призванные укрепить их империи, разрослось в международную гонку за доступ к огромным нефтяным и газовым запасам региона. Центральная Азия может помочь удовлетворить энергетические нужды мира, хотя ее удаленное местоположение, и отсутствие выхода к морю и неразвитое законодательство отпугивают инвесторов.
После обретения независимости Казахстан быстро пригласил международные нефтяные компании разрабатывать крупнейшие нефтяные месторождения страны и поставил себе целью войти в десятку крупнейших нефтяных экспортеров мира в течение десяти лет.
Туркменистан, обладающий крупнейшими запасами газа в Средней Азии, лишь недавно открыл добывающую отрасль для иностранных инвесторов, и заставляет Россию, Европу и Китай соперничать за доступ к энергоресурсам.
Россия использовала монопольный контроль над трубопроводами, идущими из Центральной Азии, для усиления влияния, однако все чаще сталкивалась с конкуренцией со стороны Китая, который инвестирует в строительство трубопроводов, чтобы перенаправить нефтяной и газовый экспорт на восток.
Воспользовавшись мировым финансовым кризисом, Китай вырвался вперед в гонке за среднеазиатские нефть и газ, предоставив Казахстану и Туркменистану многомиллиардные кредиты в обмен на будущие поставки.
Изменения климата могут расширить это соперничество и до борьбы за доступ к водным ресурсам. Реки, берущие свое начало в горах Киргизии и Таджикистана, могут быть использованы для производства электроэнергии на экспорт, что даст источник доходов двум беднейшим странам Средней Азии.
Споры о воде уже обостряют отношения между среднеазиатскими государствами, но могут ухудшить их еще больше, если запланированное строительство ГЭС приведет к потере воды для орошения сельскохозяйственных угодий в странах, расположенных в нижних течениях этих рек.
