В основном я согласен с французским президентом Николя Саркози, который 27 августа 2007 года сказал, что и иранская бомба, и нападение на Иран были бы катастрофой.
Несомненно, иранская бомба имела бы негативные последствия для региона. Она бы способствовала дальнейшему распространению ядерного оружия. Она могла бы создать условия для запугивания в регионе, и она лишила бы Израиль удовольствия быть единственной ядерной державой в регионе и извлекать из этого военную пользу. Однако нападение Ирана на Израиль с использованием небольшого ядерного арсенала представляется маловероятным, и я не вижу никакой «угрозы существованию» Израиля. В этом смысли мои взгляды совпадают с мнением израильского министра обороны Эхуда Барака (Ehud Barak).
Вместе с тем, нападение на Иран стало бы катастрофой. Нападение Израиля с очень высокой долей вероятности спровоцировало бы ответный удар по Соединенным Штатам, которые бы воспринимались в таком случае как сообщник руководства Израиля. Целью ответного удара стали бы вооруженные силы США в Ираке и Афганистане, и прежде всего это произошло бы в районе Хазараджат (Hazara), жители которого говорят на языке, близком к персидскому. В подобной ситуации очень большой опасности подвергся бы Ормузский пролив. Цены на нефть взлетели бы резко вверх, что было бы невыгодно для экономики США и вызвало бы неудобства для автовладельцев в Америке. И для Китая последствия такого шага были бы очень серьезными, поскольку Иран является крупнейшим поставщиком энергоносителей для Пекина. В отличие от этого Россия оказалась бы в выгодном положении, поскольку Европа стала бы еще более зависимой от нее.
Кроме того, нападение Израиля было бы не очень эффективным. Оно в лучшем случае могло бы продолжаться несколько часов. Однако любая попытка существенным образом ослабить иранский ядерный потенциал потребовала бы длительного нападения, которое без перерыва должно было бы продолжаться полных три дня и три ночи. При таком длительном нападении надо будет поразить примерно 1200 целей, и некоторые из них по нескольку раз. По всей вероятности, это будет связано со значительным количеством жертв, что вызовет враждебность в Иране по отношению к Соединенным Штатам, которая будет подстегиваться гневом, национальным унижением и жаждой мести.
На этом фоне воплощением стратегической мудрости было бы признать следующее: мы не согласны с тем, чтобы Иран стал ядерной державой, но одновременно мы хотим избежать применения силы. По этой причине мы должны вести с Тегераном серьезные переговоры. Это означает также, что мы с самого начала не должны устанавливать для этих переговоров относительно короткие сроки и затем вновь угрожать применением силы, как это происходит в переговорном процессе в настоящее время. Я не знаю такого случая, чтобы сложная проблема была бы решена в течение всего лишь нескольких недель. Так, например, переговоры о контроле над вооружениями между Соединенными Штатами и Советским Союзом продолжались годы, и то же самое можно сказать о процессе нормализации отношений с Китаем.
Серьезные переговоры должны привести к такому решению, которое бы убедило международное сообщество в том, что Иран не стремится к обладанию ядерным оружием. Если сравнивать это с переговорами с Северной Кореей, то в данном случае имеется существенное отличие – представители этой страны с самого начала говорили о том, что они хотят обладать ядерным оружием, и затем признались, что оно у них появилось. Иран этого не делает. Тем не менее возникают обоснованные подозрения, что эта страна все-таки стремится к тому, чтобы стать обладателем ядерного оружия. Насколько нам известно, иранцы поставили перед собой цель достичь такой же исходной позиции, как это сделали японцы. Япония фактически является ядерной державой, так как она может в короткий срок произвести ядерное оружие и оснастить им свои вооруженные силы. И по этой причине нам нужны дополнительные заверения.
Если переговоры закончатся провалом, останется еще вариант сдерживания Ирана при помощи различных санкций и общей международной изоляции, которая, однако, должна быть направлена непосредственно против руководства. Эти санкции не должны оказывать отрицательно влияния на внутриполитическую обстановку в Иране и заставлять платить высокую цену общество в целом и прежде всего представителей среднего класса страны. Санкции – эти метод коммуникации. С их помощью направляется определенный сигнал. Этот сигнал будет более сильным, если он исходит от всего международного сообщества, а не только от коалиции изъявивших желание (Koalition der Willigen). Вместе с тем санкции сами по себе не способны заставить Иран делать именно то, что мы хотим.
Кроме того, нужно сдерживать возможность применения силы Ираном. Это означает, что надо расширить американский ядерный зонтик в этом регионе. Например, это можно было бы сделать на основе двусторонних соглашений или при помощи официальных гарантий. Здесь мы должны использовать имеющийся уже опыт сдерживания.
Судя по всему, мы не сможем решить эту проблему, пока не произойдут изменения во власти внутри самого Ирана. Изменения во власти не означает при этом наступление демократии, изгнание аятолл или появление движения типа Солидарность по польскому образцу. Любое изменение в стране, конечно же, будет значительно менее однозначным. А процесс переговоров может приведет в конечном итоге к соглашению, которое, возможно, будет включать в себя Турцию и Японию. Занимаясь этой проблемой, мы не должны позволить влиять на этот процесс риторике Ахмадинежада, которая является неприемлемой и отвратительной. Одновременно она свидетельствует о незрелости. Страхи, которые он вызывает, не соответствуют его реальным возможностям.
Мы не должны рассматривать Иран как постоянного врага и поставить на нем крест. Нам также не следует на основании чрезмерно раздутых страхов прибегать к таким действиям, которые могут создать для этого основу. Сегодня молодое поколение в Иране имеет такой уровень образования, который, по меньшей мере, столь же высок, как и в Турции. Женщины имеют больше возможностей получить высшее образование, чем мужчины. Одним из вице-президентов Исламской Республики является женщина. Средний класс выглядит абсолютно по-европейски. А Тегеран - более европейский город, чем многие турецкие города. В перспективе Иран, несомненно, может стать конструктивным игроком, способным оказывать стабилизирующее воздействие в этом регионе.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В основном я согласен с французским президентом Николя Саркози, который 27 августа 2007 года сказал, что и иранская бомба, и нападение на Иран были бы катастрофой.
