Май в России — если нужно измерить температуру политической атмосферы — месяц обманчивый. Закончилась долгая зима, снег только что растаял, буйно цветет сирень, а по берегам рек везде поют соловьи. На бледных лицах людей появляются улыбки; и радость весны наполняет всех хорошим настроением — вне зависимости от того, что происходит сейчас в Кремле.
Но в этом году в воздухе веет еще большим оптимизмом: веет перестройкой в обществе, переменами в общественной жизни.
Дело, наверно, в том, что Россия, к собственному удивлению, довольно легко перенесла мировой финансовый кризис и теперь может повернуться к собственному народу и ко всему миру с менее напряженным лицом.
«Это трудно выразить словами, — сказал один москвич, всегда в частном порядке ругавший Владимира Путина, когда тот был президентом. — Моя жизнь всегда была ужасной борьбой, я пытался свести концы с концами. Но я действительно чувствую себя немного более свободным. Такое чувство, что стало больше Медведева и меньше Путина, если вы понимаете, о чем я».
Путин, в 2008 году передавший президентское кресло Дмитрию Медведеву, все еще обладает гигантской властью, занимая сразу два поста — премьер-министра и председателя господствующей политической партии «Единая Россия». Многие полагают, что Путин еще вернется — после выборов 2012 года, на которых конституция позволяет ему выставить свою кандидатуру. Медведев же, которого многие считают «добрым полицейским» (а Путина, соответственно, — «злым»), отличается от него именно в том, что важно для молодого поколения и для Запада.
8 апреля в Праге перевернулась страница истории: Медведев и президент США Барак Обама подписали договор о сокращении российского и американского арсеналов ядерного оружия стратегического назначения. Перед этим Обама отменил запланированное Бушем строительство систем противоракетной обороны в Польше и Чехии — Москву эта перспектива тревожила. По мнению некоторых экспертов по вопросам обороны, договор этот — очко в пользу России; другие считают, что для Запада он тоже выгоден, а от Кремля можно ждать дальнейших проявлений доброй воли — ситуация обоюдного выигрыша.
В апреле совершенно внезапно произошла невероятная катастрофа, которая, наверное, войдет в историю как поворотный пункт в отношениях России с Западом. Всего через несколько дней после того, как Путин в очередной раз выдал что-то невнятное об убийстве двадцати двух тысяч польскиих офицеров в Катынском лесу на западе России, полную ответственность за которое должен нести Советский Союз, президент Польши Лех Качиньский погиб в самолете, летевшем как раз на траурную церемонию в честь этого события.
Внезапно России пришлось объяснять собственному народу, до того бродившему в потемках, зачем Качиньский вообще летал в Катынь и зачем Медведев собрался лететь в Краков на его похороны.
Прошла пара дней, и по приказу Медведева были рассекречены архивы, из которых следовало, что польских офицеров убили агенты тайной полиции Сталина, а не нацисты, и началась новая глава — глава правды и взаимоуважения.
В прошлое воскресенье Россия еще и впервые пригласила западных союзников, в том числе поляков, участвовать в торжествах по случаю Дня Победы на Красной площади.
Конечно, некоторые москвичи ругались из-за пробок на улицах — в день парада дороги были перекрыты военной техникой, — но на дипломатическом фронте были получены бесспорные дивиденды.
Накануне торжеств Медведев дал интервью ежедневной газете «Известия», в котором осудил преступления Сталина и признал, что Советский Союз сам виноват в своей гибели.
«Если мы будем говорить честно, то режим, который был построен в Советском Союзе, нельзя назвать иначе как тоталитарным, - сказал он. - К сожалению, это был режим, где подавлялись элементарные права и свободы».
Активисты правозащитного движения приветствовали его слова, сочтя их честными и долгожданными. Политика гласности напоминает о статьях, которые появлялись в период правления Михаила Горбачева, когда Медведеву было немногим за двадцать (сейчас ему сорок четыре). Молодость Путина — сейчас ему пятьдесят семь — пришлась на брежневскую эру.
Если перестройка опять входит в моду, то сравнительно уверенное положение России на экономическом фронте объясняет бодрый настрой. С одной стороны, каждую неделю в финансовой газете «Коммерсант» публикуются длинные списки обанкротившихся фирм, а те, кто остался без работы, лишь с трудом могут найти новую. Но благодаря Путину и его министру финансов Алексею Кудрину рубль выдержал, а российские банки не пошли на дно.
По сравнению с погрязшей в долгах Грецией и даже Великобританией Россия находится в весьма приличной форме.
«Когда впервые начался кризис, я, конечно, сказал — кризис? Какой кризис? — но это я бравировал, — сказал Толя Чернышев, занимающийся мелким бизнесом. — Тогда я переживал, но теперь понятно, что мы прорвемся».
Как ни странно, Россия не скатилась на нижние строчки турнирной таблицы, и особенно это радует простых граждан.
Но если простые граждане довольны, то представители оппозиции все равно встревожены.
Занимавшийся проблемами коррупции адвокат Сергей Магнитский скончался в тюрьме после почти года ожидания суда по (возможно, ложному) обвинению в уклонению от налогов. А бывший нефтяной магнат Михаил Ходорковский, когда-то бывший самым богатым человеком в России, проходит через новые круги ада, потому что прокуроры хотят найти повод держать его за решеткой, покуда он не состарится.
Не испарилась и кавказская проблема: об этом напомнили взрывы в московском метро в конце марта. Власти возложили вину на смерть тридцати девяти человек на двух разных станциях во время утреннего часа пик на двух террористок-самоубийц из Дагестана.
Эти факторы, как и некоторые другие, служат напоминанием о том, что политическая жизнь в России, как и погода, меняется циклически, за морозами наступает оттепель, а за оттепелью — опять морозы. Под майским солнцем расцветает черемуха, но холодный ветер может быстро разметать ее лепестки.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
«Это трудно выразить словами, — сказал один москвич, всегда в частном порядке ругавший Владимира Путина, когда тот был президентом. — Моя жизнь всегда была ужасной борьбой, я пытался свести концы с концами. Но я действительно чувствую себя немного более свободным. Такое чувство, что стало больше Медведева и меньше Путина, если вы понимаете, о чем я».
