Максим Медведков надеется, что примерно через год поднимет бокал российского шампанского за вступление во Всемирную торговую организацию.
«Эээ, только не надо меня цитировать насчёт российского шампанского», — со смехом говорит глава российской делегации. — «А то французы расстроятся».
Познакомьтесь с жизнью господина Медведкова. Он уже девять лет занимается поиском компромисса между интересами Москвы и интересами шестидесяти с лишним стран — крупнейшей «рабочей группы», собиравшейся за всю историю подач заявлений на вступление в ВТО.
Если Россию примут, то произойдёт наплыв иностранных конкурентов: немецкие банки, японские автомобили, американские самолёты — и, конечно, французское шампанское.
Но за шестнадцать лет переговоров намного больше препятствий возникло из-за внутриполитической борьбы, чем из-за небольшой армии делегатов-специалистов по внешней торговле, с которыми Медведков сражался в Женеве.
«Покажите мне страну, где все были бы согласны вступать в ВТО», — отметил он. — «Существует техническая возможность закончить переговоры за восемь-девять месяцев», — и тут же оговаривается: «Было бы желание».
Недавно Россия убрала барьер на пути к вступлению в ВТО — первый вице-премьер Игорь Шувалов отказался от выдвинутого в июне прошлого года Владимиром Путиным предложения вступать в ВТО вместе с Казахстаном и Белоруссией, что отсрочило бы вступление на пять лет.
«Это решение было принято в спешке и имело под собой крайне мало оснований», — считает Алексей Портанский, специалист по торговой политике из Высшей школы экономики (Москва). — «Могу лишь предположить, что взяли верх чьи-то политические интересы, направленные на ускорение интеграции с нашей постсоветской сферой».
Российские компании начинают осознавать, что все эти годы ковыляли в направлении реформ как младенцы, отгородившись от международной конкуренции, но теперь их могут просто швырнуть в воду, где большая глубина. Именно эта перспектива расколола российскую элиту ещё в 1993 году, когда переговоры начались впервые; одни думали, что Россия утонет, другие — что россияне научатся плавать.
Остаётся ещё три барьера: во-первых, нужно отменить 25-процентную пошлину на экспорт леса, во-вторых — договориться о приемлемом уровне дотирования сельского хозяйства (Россия называет цифру в 9 миллиардов долларов — 7,3 млрд. евро, 6,2 млрд. фунтов — в год); наконец, в-третьих — ввести правило, согласно которому предоставляющие услуги на коммерческой основе государственные компании должны соответствовать коммерческим критериям.
От Кремля, зачастую, как известно, использовавшего государственные компании («Газпром», например) в политических целях, просят не только делать общие высказывания, но и дать дополнительные гарантии по этому вопросу.
«Вы хоть где-нибудь в мире видели железную дорогу, которая работала бы исключительно на коммерческой основе?» — спрашивает Медведков. — «Может, только те, на которых детей в зоопарк возят. И европейские институты здравоохранения не стопроцентно соответствуют коммерческим критериям».
После вступления в ВТО России придётся спешно модернизировать свою промышленность — или смириться с наступающими последствиями. По словам Медведкова, общий уровень тарифов через семь лет после вступления в ВТО должен снизиться со среднего уровня в 10,1 процента до 7,1 процента.
По мнению Дэвида Тарра (David Tarr), экономиста-международника из Всемирного банка, пострадают лёгкая, строительная и пищевая промышленность.
Автомобильная промышленность России, в которой действует 30-процентный тариф на импорт, скорее всего, пострадает сильнее всех. Если понизить его до 15 процентов, что Россия согласилась сделать в течение семи лет с момента вступления, то автопром вряд ли выживет без помощи извне.
В сфере услуг также начнётся конкуренция с иностранными компаниями. После вступления в ВТО иностранные банки и поставщики телекоммуникационных и страховых услуг получат доступ к пятидесяти процентам российского рынка (сейчас у них есть только пятнадцать процентов).
Но кто-то от этого и выгадает. По оценкам Тарра, оптимизация размещения капитала и доступ к услугам высшего качества от иностранных фирм в краткие сроки повысит экономический рост до уровня 53 миллиардов долларов в год, а примерно в пятилетний период — до 177 миллиардов долларов в год.
В выигрыше окажется и сектор технологий. Президент Дмитрий Медведев ещё два года назад, придя к власти, принял на вооружение стратегию движения в сторону так называемой «инновационной экономики», а это придаст большое значение защите прав на интеллектуальную собственность в международном масштабе.
«Единственный механизм защиты интеллектуальной собственности в международном масштабе — это ВТО», — считает Медведков.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Максим Медведков надеется, что примерно через год поднимет бокал российского шампанского за вступление во Всемирную торговую организацию.
