В афганском лабиринте от «стратегии выхода» толку не будет

Употребляя термин «стратегия выхода», мы зачастую молча признаём основные ошибки, которые совершили при вступлении в конфликт. Особенно это отосится к Афганистану, где вполне уместна аналогия с Тесеем и его охотой на Минотавра в Лабиринте.

Собственно говоря, просто войдя в Лабиринт, Тесей не создал себе больших проблем — как и мы, когда входили в Афганистан. Но наследники Тесея в двадцать первом веке — войска блока НАТО — логово Минотавра нашли без труда, обнаружили, что чудовище сбежало, и, за отсутствием нити Арианды, увязли в непроходимом лабиринте политических и социальных реалий Афганистана.

На данном этапе было бы бесполезным увлекаться поиском виноватых и горевать из-за того, что во время и непосредственно после вторжения мы то ли не спрашивали советов у тех, кто предсказал многие из возникших у нас впоследствии проблем, то ли не получали этих советов, то ли не прислушивались к ним — а ведь многие из этих проблем становились неожиданностью и для лидеров НАТО, и для многих политических обозревателей. И также не будет никакого толка в том, чтобы все эти Кассандры, в число которых я включаю и себя самого, начали с триумфом кричать: «Я же говорил!». Ситуация слишком серьёзная, чтобы позволять себе такое отношение к ней.

Уже много месяцев назад было понятно, что необходима переоценка ситуации «с нуля» и что повтор регулярно произносимых в НАТО заклинаний ни на йоту не приблизит решение проблемы. Похоже, однако, что никто так и не захотел «извлекать уроки» и что НАТО готовится к очередному военному «триумфу», в этот раз — с невероятно амбициозной целью: взять Кандагар, город, имеющий большое значение, город, который много раз брали, но ни разу не завоёвывали, город, игравший важную роль в истории Афганистана на протяжении столетий.

Даже если войска НАТО с их мощным оружием и качественной логистической поддержкой смогут хотя бы сделать вид, что взяли Кандагар под свой контроль, будет ли это означать, что окончательная победа достигнута? И говорил ли хоть однажды хоть кто-то, что на самом деле будет стоять за фразой «мы победили», кроме «мы избежали очевидного поражения»?

Конечно, решение нужно искать где-то посередине между поспешным отступлением и упорным сопротивлением. Единственный вопрос, настойчиво требующий ответа, — есть ли у нас ещё время на то, чтобы кардинальным образом переосмыслить процесс, направленный как на прекращение или, по крайней мере, на снижение кровопролития, так и на поиск долгосрочного решения, которому не помешали бы прошлые предрассудки?

Одно из последствий боевых действий в Афганистане, которое можно было предвидеть — но которого, похоже, никто не предвидел — это перенос конфликта в Пакистан, что принесёт много страданий вне зависимости от того, каким будет конечный исход. Именно это, а не сам по себе военный конфликт в Афганистане, является главным препятствием на пути к любому реалистичному, долгосрочному выходу. Реальность такова, что ни одно афганское правительство с самого момента основания государства Пакистан не признавало границу между Афганистаном и северо-западом Пакистана (линию Дюранда), и представители племён, проживающие с пакистанской стороны этой границы, тоже никогда её не признавали. Но эта ситуация, которой надо было заняться решительно и энергично, как только стало ясно, что вовлечение Пакистана неизбежно, была оставлена без внимания, и там возникла зона перманентного конфликта, которая останется таковой, покуда факты не получат признания.

Именно на этом обстоятельстве в будущем нужно будет основывать все попытки решить афганскую проблему. Как показал опыт прошлого — и первым приходит на ум разгром СССР, как последний по времени пример, — отправив в Афганистан ещё больше войск и пустив ещё больше денег на развитие, мы получим только потери и трагедии, если только политические проблемы не будут рассмотрены без всяких предрассудков.

Процесс кардинального пересмотра задач войны и будущих сценариев должен быть начат в предельно сжатые сроки. Начальные этапы его желательно провести в третьей стране, возможно — в нейтральной, и начать его нужно со смелого искоренения двух в корне неверных представлений, на которых упорно строятся все ныне делаемые оценки.

Первое из них — это то, что Афганистан и Пакистан можно воспринимать как две отдельные проблемы и что после проведённой военным путём «нормализации» эти страны смогут сосуществовать в рамках существующей геополитической ситуации.

Второе — что Афганистаном можно управлять из Кабула как монолитной сущностью, причём неважно, будет правительство авторитарным или «демократическим».

Эти вопросы сложны и потенциально опасны, но если тщательнейшим образом не принять их во внимание, то ни на какое удовлетворительное решение можно не надеяться.

Это может показаться нереалистичным, и наше политическое руководство, возможно, предпочтёт и дальше верить в то, что своими давно испытанными банальностями решат все проблемы.

Но им следует вспомнить, что было примерно двадцать лет назад и как пользующиеся огромным уважением деятели США и европейских стран уезжали из Белграда, принося торжественные клятвы в абсолютной нерушимости территориальной целостности Югославии. Неплохо вспомнить и о том, к чему привело подобное упрямство впоследствии.

Ещё важнее учесть, что нарастающее недовольство затянувшейся войной, характеризующее общественное мнение во многих странах-союзницах по НАТО, равно как и необходимость хотя бы частично учитывать пожелания электората в условиях демократической формы правления добавляют остроты и срочности задаче поиска нового и состоятельного подхода.