Если внимательно посмотреть на историю развития ядерных вооружений, вряд ли стоит опасаться, что иранская ядерная бомба реально изменит существующую расстановку сил

10 мая Барри Рубин (Barry Rubin) в своей рубрике под заголовком «Не все обстоятельства учтены» доказывает, что, даже если Иран никогда не применит своё ядерное оружие, даже если у него и в мыслях этого нет, просто сам факт, что он стремится к тому, чтобы им завладеть, уже является достаточным основанием, чтобы мир не дал ему его получить.  Рубин описывает жуткие сценарии, которые окажутся возможными, если Иран станет ядерной державой, и настаивает, что «самонадеянность, общепринятый здравый смысл, мнение о том, что политика сдерживание не составляет проблемы» не позволяют справиться с иранцами.

Пусть так. Начнем с того, что, по крайней мере,  в Израиле и США, аргумент в пользу политики сдерживания, - что безопаснее и разумной не дать Ирану овладеть ядерным оружием, чем начать войну, чтобы упредить его изготовление,  – далеко не все считают доводом здравого смысла.

А, кроме того, что же тут самонадеянного: самонадеянность предполагает отсутствие действий, а политика сдерживания основана на том, что ядерные державы должны обеспечивать постоянное превосходство своих ядерных арсеналов над ядерными возможностями Ирана. Скорее, тут приходится говорить о вечной бдительности. Впрочем, Рубин поднимает ряд интересных вопросов, и, может быть, он прав в том, что в лагере сдерживания никто не может на них ответить. Я знаю, что он меня не имел в виду, поэтому всё же попытаюсь. 

По моему мнению, аргументы, которые он приводит, не выдерживают критики, и я по-прежнему уверен, что риск от нападения Ирана, имеющего ракеты большой дальности, химическое оружие, весьма возможно, биологическое оружие и многие другие средства, способные уничтожить Израиль, и не только Израиль, сильно перевешивает риск от появления у Ирана ядерной бомбы.

Рубин не считает, что Иран намеревается применить ядерное оружие или даже давать его на вооружение террористическим группировкам. Однако он задается вопросом: что делать с импульсивностью иранцев? «Вероятность того, что некий иранский д-р Стрейнджлав (персонаж американского фильма, отдавший приказ об упреждающем ядерном ударе по Советскому Союз) нажмет на ядерную кнопку (это будет скорее, сумасшедший идеолог, чем безумный учёный), здесь больше, чем в  США, СССР (России), Великобритании, Франции или Израиле, владеющими этим оружием уже много десятков лет».

Но Рубин забывает о Пакистане. И о Северной Корее. У них уже есть ядерное оружие, и разве так уж невероятно, что в этих странах, как и в Иране, найдутся сумасшедшие идеологи, имеющие доступ к ядерной кнопке? Боюсь, доктора Стрейнджлава бояться поздно: он уже пришёл. Он с нами, по крайней мере, с того момента, как атомное оружие появилось у Китая Мао Цзе Дуна и Советского Союза Сталина; а может быть, с тех пор, как Америка Трумэна сбросила свою бомбу на Хиросиму и Нагасаки.

Затем Рубин предостерегает, что иранское ядерное оснащение может создать «защитный зонт для агрессии» - что у союзников типа организаций «Хезболла» и ХАМАС может возникнуть искушение начать войну в надежде на то, что их врагов, в том числе и Израиль, иранская ядерная мощь удержит от ответного удара.

Думаю, тут он сильно недооценивает ум, знание истории и инстинкты выживания организаций «Хезболла», ХАМАС и других радикальных исламистских группировок. США, СССР и Китай десятилетиями воевали против стран из лагеря своих врагов, и нисколько их не удерживало ядерное оружие основного противника. Страх перед советским ядерным оружием не препятствовал попыткам Кеннеди свергнуть Фиделя Кастро на Кубе, а страх перед ядерной мощью США, в свою очередь, не помешал поддерживаемому советским режимом  Фиделю дать американцам достойный отпор. Точно также, угроза советской ядерной мощи не остановила США от вооружения антисоветски настроенных моджахедов в Афганистане, как и страх перед ядерным арсеналом США не помешал Советам сражаться с ними.

Этот список можно было бы продолжить. Никогда и ни для кого не было ядерное оружие защитным зонтом для агрессии. Справедливо предположить, что «Хезболла» и ХАМАС это понимают. Как бы ни был убеждён в этом Рубин, мне представляются притянутыми за уши его доводы, что, если Иран вдруг станет ядерной державой, «Хезболла» и ХАМАС смогут напасть на его страну, полагая, что мы ничем не сможем им ответить, что мы побоимся защитить себя из опасения перед их «старшим братом».
 
Наконец, по мнению Рубина, арабский мир ещё в большей степени должен бояться ядерного Ирана, чем Израиль, поскольку, в отличие от Израиля, арабские страны не располагают собственными средствами сдерживания ядерной угрозы и зависят в этом от Америки, а в эпоху Обамы это выглядит не слишком надёжной защитой. «Они побоятся сделать что-нибудь такое, что может не понравиться Ирану, не только потому, что не слишком доверяют администрации Обамы, но ещё и потому, что если США сдержит своё обещание и нанесёт ответный удар, всё равно к тому моменту все они уже будут мертвы».

Я понимаю, что арабские страны не хотят, чтобы Иран заполучил ядерное оружие, и сильно встревожатся, если это случится; однако не вижу, чтобы их лидеры склонялись перед муллами и Ахмадинежадом. Не думаю, что они готовы отдать свою власть, свою землю или свою нефть, или стать шиитами из-за угрозы ядерного нападения Ирана, когда они не могут ответить ему тем же, а Обама не сможет или не захочет их спасти. Это допущение тоже не выдерживает критики.

Но вот с тем, что распространение ядерного оружия вот-вот распространится на Ближний Восток, я согласен; впрочем, полагаю, оно захватит Ближний Восток и его окрестности вне зависимости от того, получит Иран свою ядерную бомбу или нет.

В конце 2007 года Амос Оз (Amos Oz ) заявил Haaretz: «В ближайшие 15 лет ядерное оружие появится у всех, и угроза ядерного нападения устранится равновесием страха».

Думаю, Оз для пущего эффекта немного преувеличил; этот процесс займет больше пятнадцати лет, и угроза ядерного нападения не будет устранена полностью. Однако я согласен с ним в основном: бесполезно пытаться остановить распространение ядерного оружия, и, независимо от того, насколько оно распространится, баланс страха – взаимно-гарантированного уничтожения – останется весьма эффективным фактором сдерживания.

Как долго это может продолжаться? Этого никто не знает. Но, думаю, это единственный возможный подход к военному вопросу. Мы не может остановить технологический прогресс, а он означает появление новых бомб; мы не можем запретить странам стремиться к тому, чтобы иметь столь же хорошее или лучшее оружие, чем у их врагов; мы не может запретить второстепенным и третьестепенным державам стремиться выйти в первые ряды. Так устроен мир.

А тем, кто заявляет, что ответ заключается в избавлении от всего ядерного арсенала, я возражу так: если даже предположить, что это окажется возможным, то как вы избавитесь от знаний, необходимых для изготовления этого оружия? Всегда найдется кто-нибудь, кто захочет его сделать, хотя бы просто из страха, что его враги замышляют то же самое.

Если бы я мог по мановению волшебной палочки удержать Иран от овладения ядерным оружием, я бы, разумеется, так и сделал. Но, оглядываясь на историю развития ядерных вооружений и заглядывая вперед, в непредставимое будущее, я думаю, что ядерная мощь Ирана вряд ли когда-нибудь окажет реальное влияние на положение дел. Особенно если вспомнить, каким разрушительным оружием массового поражения владеет Иран уже сегодня.

Собираемся ли мы воевать против этого? Когда уляжется пыль и будут подсчитаны потери, почувствуем ли мы себя, наконец, в безопасности? Перефразируя слова Черчилля о демократии, стратегия ядерного сдерживания – наихудшая из возможных, за исключением всех остальных.