- Уже в течение нескольких лет "Газпром" старается увеличить свою долю на европейском рынке, хочет стать прямым продавцом. Рассматриваете ли вы в этом контексте возможности в Польше? Возможно ли такого рода сотрудничество с польским нефтегазовым концерном PGNiG (Polskie Górnictwo Naftowe i Gazownictwo)?
- Мы действительно задумываемся над развитием нашего сотрудничества и видим такие возможности в польской электроэнергетике. С одной стороны, в вашей стране ожидается рост спроса на энергию, а с другой – входят в силу новые нормы ЕС по сокращению выбросов углекислого газа. Если бы со стороны PGNiG появилось предложение совместного проекта электростанции, мы бы рассмотрели такую возможность. Тогда мы могли бы стать поставщиком топлива для электростанции или строить ее вместе с PGNiG.
- "Газпром" недавно согласился изменить способ расчета цены за газ для своих немецких получателей и частично связать их с котировками этого топлива. В результате, они заплатят меньше. Может ли PGNiG рассчитывать на подобные изменения?
- Из-за кризиса мы начали продавать газ на новых условиях. Это временное средство, оно рассчитано на 2-3 года. Новый механизм – привязка цены к текущим котировкам (спот) – мы согласились использовать там, где есть гибкий и конкурентный рынок. Но не стоит забывать, что базовые условия расчета цен в контрактах измениться не могут. Они имеют ключевое значение для того, чтобы мы могли финансировать наши инвестиции, получатели должны это понимать.
- Вы не ответили, будет ли "Газпром" подходить к PGNiG как к другим европейским концернам, например, E.On Ruhrgas, и будут ли предприняты переговоры по изменению формулы расчета цены?
- У немецкого рынка иная структура, нежели у польского, но право на пересмотр цен имеют как наши польские партнеры, так и мы. Кроме того, если говорить о цене на газ, PGNiG находится в комфортной ситуации. Разумеется, когда будут выполнены определенные условия, изменится рыночная среда, можно будет начать дискуссию об изменении цен. Между тем, мы не наблюдаем падения спроса на газ, скорее, его рост. Польша является четвертым после Франции получателем нашего газа в Европе.
- Почему Россия и "Газпром" продвигают создание "газового ОПЕК" вместо форума крупнейших экспортеров? Сама идея картеля сразу вызывает опасения, что производители хотят диктовать условия получателям газа.
- Речь здесь идет не о создании организации по типу ОПЕК, это определение придумали журналисты. Газовый рынок функционирует не так, как нефтяной. На нем самое важное – это долгосрочные контракты, они являются для нас обязывающими – как Библия. Мы прежде всего заботимся об их реализации. Что касается организации, до настоящего времени она ограничивалась ежегодными конференциями с участием государств, являющихся ее членами. Мы хотим превратить ее в форум, который будет обсуждать и пытаться решать текущие проблемы рынка, касающиеся, например, технологии добычи или транспортировки.
- В последнее время в Европе вызвала много споров идея объединения "Газпрома" и украинского "Нафтогаза", который отвечает, в частности, за сеть транзитных газопроводов по которым газ поступает в Центральную и Западную Европу. Почему "Газпром" хочет поглотить украинскую фирму?
- Это решение уже обсуждалось на высшем политическом уровне. Но ради объективности стоит сказать, что сеть украинских газопроводов строилась во времена Советского Союза, когда Украина была его частью. Так что существовала общая инфраструктура: не только трубопроводы, но и подземные хранилища. После распада СССР вся сеть была расчленена, потребовалось много времени, чтобы собрать ее заново. Помимо этого с Украиной нас связывают деловые контакты. Отсюда и взялась идея создания "Газпромом" и "Нафтогазом" промышленного консорциума, который бы занимался только трубопроводами. Это не новаторская идея. Опыт Европы показывает, что многие газопроводы с выгодой для всех эксплуатируются консорциумами компаний из разных стран. И это не вызывает никаких споров. Кроме того "Газпром" взаимодействует с другими компаниями в Чехии и Словакии, например, через компанию Wintershall, но мы только начинаем анализировать эту идею с точки зрения бизнеса.
- Это довольно смелый аргумент, что, так как система газопроводов была создана в советскую эпоху, необходимо создать консорциум. Это как если бы "Транснефть" предложила польской компании PERN создать консорциум по эксплуатации нефтепровода "Дружба". Для чего нужен консорциум "Газпрома" и "Нафтогаза"?
- Сотрудничество послужит обеим сторонам. Оно упрочит энергетическую безопасность по поставкам газа в Европу. Мы помним, что происходило в январе 2009 года, кода поставки были прерваны.
- Что из этого слияния может извлечь Украина, так как сам факт контроля над системой газопроводов передачи иностранной фирме выгоды не приносит? И значит ли это, что если консорциума "Газпрома" и "Нафтогаза" не будет, то безопасность поставок в Европу, о которой вы упоминали, окажется под угрозой?
- Я повторюсь: проект создания консорциума пока предварительный, мы только начинаем переговоры и сложно даже прогнозировать, как долго они продлятся. Это бизнес, каждая сторона должна оценить, лучше ли работать вместе или самостоятельно. Мы, конечно, не будем оказывать на "Нафтогаз" давления, как в пословице - ничего через силу. Украинские газопроводы находятся в плохом состоянии, у "Нафтогаза" нет денег на инвестиции, а мы в нашей компании направляем половину расходов на строительство и модернизацию сетей. Поэтому мы заявили, что мы можем помочь с модернизацией Украине. Мы не делаем инфраструктурных инвестиций против кого-либо, а строим газопроводы, чтобы обеспечить себе диверсификацию путей экспорта, а получателям – безопасные поставки.
- Каков тогда смысл в строительстве газопровода "Северный поток" через Балтику, а "Южный поток" через Черное море в Европу, раз у "Газпрома" уже хорошие отношения с Украиной, так что очередного газового кризиса, скорее всего, не будет. "Южный поток" – это чрезвычайно дорогостоящий проект, а многие эксперты считают, что он задуман, чтобы заблокировать строительство газопровода "Набукко" для транспортировки газа из региона Каспийского моря, которое поддерживает Европейская комиссия.
- Речь идет не только о строительстве нового газопровода через Черное море в Южную и Центральную Европу, но и одновременно о создании системы подземных хранилищ, которые будут играть все большую роль в улучшении безопасности поставок. Мы не воспринимаем "Южный поток" как конкурента "Набукко". Об этом свидетельствуют несколько аргументов. Первый – это ожидаемый рост спроса на газ в Европе, по некоторым прогнозам на 100 млрд. кубометров до 2025 г. Так что место будет не только для Северного и Южного потоков, но и для "Набукко". У нас есть партнеры, которые хотят строить газопроводы, и газ, которым можно их заполнить. Вопрос – будет ли газ у "Набукко".
- Не секрет, что для всех трех проектов места нет, ведь еще есть еще планы создания терминалов для импорта сжиженного газа, а спрос в Европе настолько не вырастет. Только для заполнения двух газопроводов нужно 118 млрд. кубометров газа. Отсюда и вопрос, есть ли смысл в их создании. По прогнозам, спрос вернется на уровень 2008-го года только около 2012-го.
- Нам известны эти анализы, действительно, из-за экономического кризиса в прошлом году спрос на газ в Европе упал. Но мы рассчитываем на рост в долговременной перспективе - 20-30 лет. Тогда дефицит мощностей может составить до 150 миллиардов кубометров. Кроме того мы принимаем во внимание новые требование ЕС по охране окружающей среды и сокращениям выбросов CO2, которые можно выполнить, заменив уголь газом и переориентируя электростанции на это топливо.
- Сможет ли Россия заполнить свои газопроводы? Особенно, раз речь идет не только о проектах для Европы, но и для Китая. Конечно, "Газпром" владеет самыми крупными запасами в мире, но некоторые проекты по добыче, например, в Баренцевом море, запаздывают.
- Мы не добываем газ, пока у нас нет заказов, и пока мы его не продадим, а если мы заключаем договор на поставку, то выполняем его на 100 процентов. Этому служат долговременные контракты, благодаря которым мы можем осуществлять инвестиции в добычу. Если посмотреть на уже заключенные контракты, то до 2035 года мы должны продать 3 триллиона кубометров газа. И мы должны выполнить эти обязательства – это наша главная цель. В следующие 25-30 лет все важнейшие проекты и месторождения будут разработаны.
- Но "Газпром" не может сам справиться с этими инвестициями. Без помощи западных концернов широкомасштабная эксплуатация месторождений будет невозможна, притом, что они становятся все более труднодоступными. Во сколько вы оцениваете стоимость ключевых проектов?
- Действительно, стоимость эксплуатации растет. Мы сотрудничаем с заграничными компаниями в важнейших проектах: например, с Wintershall на Южнорусском месторождении, в Западной Сибири с ENI, на Сахалине с компаниями Shell и Mitsubishi. Но все эти проекты реализуются с выгодой для обеих сторон, не только для "Газпрома". Для их реализации, по нашим подсчетам, нужно 10 миллиардов долларов в год.
- Как вы оцениваете шансы постройки "Набукко"?
- Для осуществления этого проекта нужно иметь газ, рынок и технические возможности. Пока источников поставок для него не видно, то есть, не известно откуда, кроме Азербайджана, будет поступать газ. Есть договоры инвесторов, но нет договоров на приобретение газа. Это главная проблема. Рассматривается даже вариант покупки иранского газа, но из-за международной ситуации он сомнителен.
- Речь шла, скорее, об иракском и туркменском газе. В этом контексте, если бы реализация "Набукко" была приостановлена, для "Газпрома" это было бы хорошей новостью, так как он сможет и дальше контролировать экспорт из Туркменистана и взять под свой контроль торговлю азербайджанским газом.
- Каждая страна сама решает, где она продает газ. Туркменистан, с которым нас связывают только деловые отношения, заключил контракт с Китаем, так что мы не единственный его получатель.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Газовый рынок функционирует не так, как нефтяной. На нем самое важное – это долгосрочные контракты, они являются для нас обязывающими – как Библия. Мы прежде всего заботимся об их реализации.
