Прочитав первые сообщения о ядерной сделке, заключенной на прошлой неделе между Ираном, Бразилией и Турцией, я вздрогнул. Моя первая рефлекторная реакция была такова: нарушители спокойствия из стран третьего мира встают на сторону злодея в его противостоянии давлению Запада. Конечно же, рефлексы меня подвели. Это не Китай выручал Зимбабве, не Венесуэла признавала Абхазию. Бразилия и Турция входят в число солидных и устоявшихся демократий из развивающегося мира с рыночной экономикой. Обе страны являются важными союзницами США, а также вполне зрелыми участницами международных форумов. Их совместная попытка найти выход из иранского тупика представляет собой нечто гораздо более обнадёживающее, тревожное и намного более важное, чем любые ужимки Уго Чавеса.
Похоже, что у администрации Обамы реакция была схожа с моей. Госсекретарь Хиллари Клинтон публично призвала своего турецкого коллегу отказаться от этих попыток, и так же публично заявила, что они провалятся. Скрытый намек был понятен: не лезь в нашу песочницу. Но внять ему никто не пожелал. Президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва отправился со своим давно уже запланированным визитом в Иран, где к нему присоединился турецкий премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган. И они там выработали договоренность, которая во многом напоминает то, чего ранее добивался Запад: Тегеран передаст на переработку за границу 1200 килограммов низкообогащенного урана из своих запасов, а затем получит его назад для использования в мирных целях.
Администрация Обамы отвергла эту сделку, а ведущие державы из состава Совета Безопасности ООН пошли дальше и согласовали новый проект резолюции о санкциях. Некоторые критики утверждают, что Соединенные Штаты упустили прекрасный шанс для достижения мира из-за своего недовольства действиями непрошеных дипломатов. Они также говорят о том, что Иран пошел на болезненные уступки своим коллегам из развивающегося мира, каких он никогда бы не сделал Западу. Я думаю, администрация была права в отношении достоинств и недостатков этой сделки. В том маловероятном случае, если это соглашение будет реализовано, у Ирана останется вполне достаточно низкообогащенного урана, чтобы продолжать свою ядерную игру. А Тегеран открыто заявляет, что будет и дальше обогащать имеющиеся у него запасы топлива. Согласиться с такой сделкой было бы равносильно признанию того, что Ирану невозможно помешать создавать собственное ядерное оружие. Именно так все может и кончиться, но пока слишком рано признавать такой исход.
Не исключено, что в иранском вопросе мы снова вернулись на начальные позиции, или какие там еще. Но в мировом порядке произошло нечто очень значительное, и нам придется перебороть свои рефлекторные вздрагивания. Бразилия и Турция это державы среднего уровня, занимающие по размерам ВВП восьмое и семнадцатое место в мире соответственно. Они живут в мире с соседями и верят в свое предназначение – играть определенную роль на мировой арене. В последние годы обе страны начали активно открывать посольства по всему миру. У обеих стран амбициозные лидеры, чьи паруса наполняет ветер националистических настроений. В статье, написанной на прошлой неделе для Foreign Policy, министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу (Ahmet Davutoglu) объяснил, что один из руководящих принципов во внешней политике его страны называется "ритмичная дипломатия". Похоже на аэробику; но на самом деле, как сказал министр, этот принцип "подразумевает активное участие в работе всех международных организаций по всем вопросам, имеющим общемировое и международное значение".
Что нам делать с тем фактом, что страны, от которых Соединенные Штаты хотят более весомого участия в мировой политике, начинают сегодня поступать в соответствии с их пожеланиями, но таким образом, что это противоречит американским целям? Во-первых, это свидетельствует о том, что впредь решать глобальные проблемы дипломатическим путем будет намного сложнее, чем еще недавно. Иногда мобилизация новых актеров будет помогать в выработке и закреплении консенсуса по самым трудным вопросам, как это сделала в прошлом году "двадцатка" став лицом к лицу с глобальным финансовым кризисом. Но глобальный консенсус имеет обыкновение распадаться на части, как только вы выходите за рамки экономики. Поэтому то нетерпение, с которым эти державы среднего звена стремятся играть соответствующую своему статусу роль, будет и дальше создавать неразбериху в и без того запутанных вопросах межгосударственных отношений. Бразилия и Турция вряд ли сформируют крепкий новый блок, но у них будет гораздо меньше желания, нежели прежде, играть в пределах того поля, которое выделили им судьи с Запада.
Мы преувеличиваем важность демократии для внешней политики. Сторонники "концерта демократий" исходят из того, что мужающие демократии из развивающегося мира будут отстаивать те же, предположительно, универсальные ценности, которые высоко ценят их старшие товарищи на Западе. Но все получается иначе. Похоже, внешняя политика в Бразилии и Турции в гораздо меньшей степени формируется под влиянием внутреннего политического распорядка, и в большей – под воздействием амбиций лидеров этих стран и их участия в "движении неприсоединения". А это движение имеет тенденцию расценивать любые меры принуждения со стороны Запада как посягательство на государственный суверенитет. Более того, поскольку ни той, ни другой стране Иран не угрожает, они не готовы отложить в сторону свои заветные принципы, чтобы приструнить тегеранский режим и даже укрепить систему нераспространения.
Да и предложенная Обамой грандиозная ядерная сделка не вдохновила эти страны на пересмотр своей политики. Американская администрация надеется, что ей удастся использовать продолжающуюся конференцию ООН по Договору о нераспространении ядерного оружия от 1970 года, чтобы получить согласие большинства на так называемые дополнительные протоколы, которыми разрешаются более внимательные и дотошные проверки ядерных объектов. Бразилия и Аргентина это единственные участники ДНЯО, имеющие предприятия по обогащению, и не согласившиеся на подписание таких дополнительных протоколов (Аргентина заявила, что даст свое согласие, как только согласится Бразилия). Во время проводившейся на прошлой неделе дискуссии в рамках конференции бразильский делегат еще раз подтвердил, что принятие дополнительных протоколов должно носить абсолютно добровольный характер для всех, как на том настаивает Иран. Он добавил, что в любом случае, не имеющие ядерного оружия государства не обязаны соглашаться на такие ограничения до тех пор, пока ядерные державы не дадут свое согласие на полное разоружение.
Есть соблазн не обращать на все это особого внимания, занеся такие заявления в разряд позерства и наигранности, и думая, что этот спектакль отменят, как только придет время голосовать в Совете Безопасности по вопросу резолюций. Нет сомнений в том, что бразильские интересы, да и турецкие, во многих точках пересекаются и совпадают с интересами США и Европы. Так, Турция страстно стремится стать полноправным членом ЕС. Но по многим другим вопросам интересы расходятся, и державы среднего звена склонны расценивать существующий миропорядок как инструмент для реализации западных замыслов, а не их. Почему эти страны должны давать согласие на существование системы, разрешающей не входящим в ДНЯО Индии, Израилю и Пакистану, которые являются (так уж случилось) американскими союзниками, иметь ядерное оружие, в то время как сами они связывают себя обязательством об отказе от него? Почему, раз уж на то пошло, они должны соглашаться с тем, что американец руководит Всемирным банком, а француз – МВФ?
Та международная система, которая еще десятилетие тому назад казалась незыблемой, сегодня выглядит все более неэффективной и слабой. "Обе страны смотрят на мировой порядок и видят просчеты Запада, - говорит эксперт по Бразилии из Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) Матиас Спектор (Matias Spektor), - Запад расширяет действие своих норм и правил. Но в то же время, есть Ирак, есть финансовый кризис. Есть пришедшая в ядерный клуб Северная Корея, есть Иран, есть ЕС на грани взрыва. А данные развивающиеся государства все это время живут весьма стабильно". Ощущение недостатков и несправедливости существующей системы не имело особого значения, когда страны со стороны чувствовали себя бессильными. Но теперь они, если хотите, чрезвычайно сильны и готовы к ритмичной дипломатии.
Все это порождает основополагающий вопрос о политике взаимодействия президента Обамы. Несмотря на усилия по улучшению репутации Америки во всем мире, несмотря на стремление с должным вниманием относиться к государствам, культурам, религиям, международным институтам и всему прочему, Обама обнаружил, что мир слушается его лишь чуть-чуть больше, чем Джорджа Буша. Буш думал, что Турция это добрый друг, пока турки не отказались пропускать американские войска через свою территорию в Ирак. Обама имел в виду такие страны как Бразилия, когда заявлял, что США могут добиться реального прогресса в вопросах нераспространения, продемонстрировав свою приверженность делу разоружения – ведь именно эта схема лежит в основе ДНЯО. Обама сделал все, что мог – точнее, все, что ему под силу по его ощущениям – в условиях жестких ограничений со стороны воинственного Конгресса и скептического отношения общества. А Бразилия даже с места не сдвинулась.
Оказывается, взаимодействие это более слабая валюта, чем думал Обама. Его дипломатический капитал слишком скромен, чтобы добиваться согласия со стороны даже крупных демократических государств развивающегося мира, у которых, казалось бы, очень много общего с Соединенными Штатами. Причина заключается в том, что цена уступчивости очень сильно выросла, поскольку выросла и уверенность этих государств в себе. Американским президентам надо научиться меньше ожидать от других.
А может быть, им надо научиться больше вкладывать. Для Обамы действительно важный вопрос заключается в том, должен ли он смириться с неизбежностью столкновения интересов США и усиливающихся держав – или ему стоит попытаться переманить их на свою сторону, предложив более глубокое и более содержательное взаимодействие. Например, он может настоять на более значительной демократизации тех институтов, из которых эти державы чувствуют себя исключенными. Возможно, единственный шанс заставить Бразилию поступать как "глобальный гражданин" заключается в том, чтобы относиться к ней соответственно.
Джеймс Трауб пишет для New York Times Magazine. Его последняя книга называется "The Freedom Agenda. Terms of Engagement" (План "Свобода". Условия взаимодействия). Он автор еженедельной рубрики на сайте ForeignPolicy.com.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Прочитав первые сообщения о ядерной сделке, заключенной на прошлой неделе между Ираном, Бразилией и Турцией, я вздрогнул. Моя первая рефлекторная реакция была такова: нарушители спокойствия из стран третьего мира встают на сторону злодея в его противостоянии давлению Запада. Конечно же, рефлексы меня подвели.
