Москва. Новая строительная площадка в отношениях между Россией и Евросоюзом уже давно подготовлена. Однако ответ на вопрос о том, ведутся ли там работы, возможно, будет дан в этот понедельник в ходе саммита Евросоюз-Россия, который будет проходить в Ростове-на-Дону. Вопрос в том, сумеют ли Брюссель и Москва договориться о заключении соглашения о партнерстве для модернизации России. Президент Медведев осенью прошлого года назвал модернизацию России главной внутриполитической задачей. Евросоюз готов принять в этом участие, надеясь на то, что отношения с Россией будут двигаться в направлении стратегического партнерства. Однако до сих пор между Москвой и Брюсселем существуют значительные расхождения во взглядах относительно содержательной части модернизационного партнерства.
В феврале этого года брюссельская Еврокомиссия проинформировала Москву о том, как она представляет себе такого рода партнерство. Примерно две недели назад Москва прислала свой ответ. Как следует из содержания этих документов, часть которого стала достоянием общественности, стороны имеют различные представления о том, что составляет суть модернизационного партнерства и что должно быть его двигателем. В совместном рабочем документе, подготовленном Сабиной Фишер (Sabine Fischer) из парижского Института исследований проблем безопасности и Андреем Загорским из Московского государственного института международных отношений, экземпляр которого находится в распоряжении редакции, указывается на то, что одна сторона говорит о яблоках, тогда как другая – о грушах.
Евросоюз, по словам авторов документа, исходит из «концепции системной модернизации», которая включает в себя как экономику, так и политику. Процветающая рыночная экономика – в этом убеждены западные европейцы – невозможна без правовых гарантий, демократии и свободного общества. Один из ключевых пунктов «февральских тезисов» Еврокомиссии состоит, по мнению авторов документа, в том, чтобы настаивать на обеспечении правовых гарантий в России. Российское руководство, напротив, предпочитает селективный подход, который ограничивается только экономической модернизацией России. С этой точки зрения техническое регулирование, передача знаний, технологий, а также инвестиции приветствуются. Тогда как требования Евросоюза о правовых гарантиях отвергаются российской стороной, которая рассматривает их как попытку вмешательства во внутренние дела России. Цель российского руководства, как отмечается в документе, состоит не в демократизации, а в сохранении существующей системы и формы правления.
Либеральные силы в России давно уже считают, что такого рода подход является главным препятствием на пути России к модернизации. Считающийся близким к Медведеву Институт современного развития (ИНСОР) несколько месяцев назад представил свою концепцию модернизации и демократизации России, которая основывается на радикальной перестройке (Perestrojka) политической системы. Медведев публично не высказал своего отношения к этой концепции. Пока он предпринял только незначительные и осторожные шаги для либерализации существующего в стране политического режима. В начале своего правления, когда Россия купалась в потоке нефтедолларов, Медведев говорил о том, что страна достаточно богата и может получить в свое распоряжение западные технологии путем скупки активов иностранных предприятий. О демократизации тогда Медведев упоминал лишь формально.
Недавно в России в прессу просочилась информация о содержании одного достаточно важного документа, имеющего отношение к внешней политике, который был подготовлен совместно Кремлем и министерством иностранных дел России. Главный смысл послания, содержащегося в этом документе, состоит в том, что Россия готова к очень тесным экономическим и политическим контактам с Евросоюзом. Один из ведущих российских экспертов в области внешней политики Дмитрий Тренин считает, что больших запасов энергоносителей и находящегося в распоряжении Москвы ядерного арсенала недостаточно для того, чтобы Россия смогла гарантировать себе место одного из ведущих игроков на международной арене в 21-ом веке. Российское руководство, по его мнению, должно осознать, что страна будет неизбежно терять свои позиции, если она не сможет преодолеть отставание в развитии промышленности, техники и науки. Кроме того, продолжает Тренин, руководству страны известно, что собственными силами оно не сможет провести модернизацию. Для осуществления этих планов Москве понадобятся западные инвестиции, а также очень тесное – почти симбиоз – сотрудничество с Западом. Такова, как считает Тренин, в настоящее время официальная позиция Москвы, и последствия этого уже заметны в политической риторике, в которой теперь используются более мягкие тона.
Этому повороту, подчеркивает Тренин, способствовал новый старт в российско-американских отношениях с того момента, как к власти пришел президент Обама. В российском списке пожеланий относительно партнеров по модернизации Евросоюз находится на самых высоких позициях, однако именно в руках Америки находится ключ к передаче высоких технологий. Поэтому Тренин требует также установления стратегического партнерства с Вашингтоном, которое бы выходило за рамки вопросов об ограничении вооружений. В отношении Запада в целом, по мнению Тренина, должна быть достигнута «полная демилитаризация». Конечно, в этом отношении позиция Тренина совпадает с подходом Фишер и Загорского, однако и этой внешнеполитической идее все еще не хватает необходимой увязки целей внешней политики с российской внутренней политикой, то есть в ней, по крайней мере, нет сигнала о готовности признать комплексный характер модернизации. Как минимум российское руководство должно укрепить политические институты для того, чтобы заручиться доверием за границей, а также среди западных инвесторов, подчеркивает Тренин.
Вопрос, который в этой связи постоянно возникает как в России, так и за ее пределами, состоит в том, является ли президент Медведев крупным реформатором, которого сковывают рамки правящего тандема, а премьер-министр Путин – центром яростного сопротивления против масштабной модернизации? Вопрос также в том, является ли Путин вообще «реформируемым»? Тренин берет под защиту Путина. Нынешний премьер-министр, по его мнению, в начале своего первого президентского срока правления проповедовал открытость в отношениях с Западом, а также предпринял в этом направлении соответствующие практические шаги. Однако в период между цветными революциями на постсоветском пространстве и войной с Грузией он находился под постоянным политическим, а также геополитическим давлением и реагировал на это соответствующим образом. Если дело обстоит именно так, то тогда Путин, в руках которого до сих пор находятся важнейшие властные рычаги, конечно же, понимает, что агрессивная риторика и политика в лучшем случае способны только на некоторое время скрыть фундаментальные слабости России, но не могут их устранить, и поэтому он не должен полностью выпадать как партнер по модернизационной сделке после того, как американо-российская «перезагрузка» расширила пространство для партнерства и ограничила геополитическую конкуренцию, особенно на постсоветском пространстве.
Ясно также, что , несмотря на определенные политические успехи Москвы в отношениях со странами СНГ, там вообще не предвидится появление партнера по модернизации, поскольку Китай в данном отношении не принимается в расчет, а Япония также не подходит для этого из-за споров по поводу Курильских островов. Тем не менее, нет гарантий того, что на встрече в верхах в Ростове будет достигнуто соглашение о масштабном модернизационном партнерстве.
