Смерть Леха Качиньского была для Украины холодным душем не только из-за ее огромного и даже символического трагизма. Прощание с польским президентом стало своего рода прощанием с Польшей – искренним и бескорыстным защитником наших интересов в отношении ЕС и НАТО, – пишет украинская публицистка.
То, что уже давно нарастало в польско-украинских отношениях, стало явным после смоленской трагедии. Совсем необязательно потому, что прогнозируемая на всех уровнях "перезагрузка" между Польшей и Россией может оказаться для нас невыгодной. Если бы все ограничилось изменением отношения России к Сталину, оранжевой революции и расширению НАТО на восток, это бы вовсе не было плохо для Киева.
Но пока на Украине нет ответа на вопрос, что будет, если Россия захочет использовать Польшу для совместно давления в наиболее болезненных вопросах, например, признания Степана Бандеры героем Украины, против чего дружно выступали и Россия, и Польша. Киев опасается, что взамен за согласие в польско-российских отношениях Варшава откажется от роли лидера в формировании восточного измерения политики ЕС, а, в первую очередь, перестанет настаивать на реализации столь нелюбимой Россией программы Восточное партнерство. А кроме того: не затормозит ли новая польско-российская дружба планов добычи сланцевого газа на севере Польше, ради того чтобы не создавать таким образом дополнительных проблем "Газпрому" в Европе?
На Украине никогда не обращали внимания, что действия президента Качиньского в пользу нашей страны могли быть компенсацией за более чем холодные польско-российские отношения. В Киеве мало кто задумывался, что случится, если отношения между Варшавой и Москвой наладятся: останется ли Украина главным объектом польской восточной политики.
Впрочем, скажем честно: между Украиной и Польшей охлаждение наступило уже раньше, уже давно в контексте этих отношений не звучало слово "адвокат". И вовсе не потому, что после оранжевой революции Киев перестал быть прокаженным, с которым раньше никто кроме Александра Квасьневского (Aleksander Kwaśniewski) не хотел иметь ничего общего.
Сложно сказать, когда эти отношения начали портиться. Возможно, тогда, когда оказалось, что Виктор Ющенко не только не обеспечит стране переход от авторитаризма к демократии, а также не откроет путь к полной интеграции Украины с Евросоюзом и НАТО. Может быть, что-то треснуло, когда после присоединения Польши к шенгенской зоне, украинцы почувствовали, что они люди второго сорта, а живущих по другую сторону границы поляков начали воспринимать как конкурентов, которые могут без виз ездить к нам за дешевым бензином, сигаретами и алкоголем. Возможно, масла в огонь подлили споры, кто из нас лучше организует чемпионат Европы по футболу в 2012 году, хотя большинство украинцев убеждено, что его совместной организацией Польша обязана именно нам. Нет ощущения, что, несмотря на различия, мы должны тесно друг с другом сотрудничать.
В кругах политических элит перелом в отношении Польши наступил тогда, когда стало понятно, что в рамках европейской и евроатлантической интеграции с ее помощью можно добиться совсем немногого, так как ее положение ниже, чем у Франции или Германии. Это показал саммит НАТО в Бухаресте, когда Украине отказали в присоединении к Планам действий для членства и фактически закрыли дорогу в НАТО на ближайшие десятилетия. Хотя, разумеется, если бы не Лех Качиньский и Радослав Сикорский (Radosław Sikorski), то в документах саммита не было бы записи о том, что Украина и Грузия когда-нибудь в НАТО войдут.
Мерило польских действий в пользу Украины в ЕС – программа Восточное партнерство. Не секрет, что Киев не видит в этой инициативе никакой дополнительной ценности, и что с Евросоюзом мы предпочитаем развивать двусторонние отношения, а не еще одновременно с пятью членами программы – странами постсоветского пространства, большинство из которых никогда не декларировала свое желания вступить в ЕС. Окончательная форма Восточного партнерства оказалась несколько иной, чем представлял себе польский МИД. Все пункты, включая обещания заключения договора ассоциативного членства, которые Украина вместе с польскими дипломатами не один год выторговывала у Брюсселя, остальные члены получили сразу.
Поэтому Киев все чаще склоняется к мнению, что на восточном направлении Польша должна действовать в союзе с Германией (что активно поддерживает бывший глава немецкого МИД Йошка Фишер (Joschka Fischer)) или в рамках Веймарского треугольника плюс Украина. Все другие "группы друзей Украины" в ЕС или НАТО без Франции и Германии будут обречены на копирование стратегий в духе развития политики добрососедства ЕС либо повторения, что двери НАТО для Украины открыты. Есть определенная планка, которую Варшава без поддержки Берлина просто не перепрыгнет. Другое дело, что Польша все еще хочет инвестировать в Украину, хотя, скорее, испытывает апатию и раздражение от того, что у нас происходит.
Несмотря на то, что президенты Ющенко и Качиньский провели более 40 двусторонних встреч, наши отношения остаются ассиметричными. В основном потому, что Украина все еще не может понять, почему поляки твердят "Без независимой Украины не будет независимой Польши", и то, что Польша не вечно будет поддерживать Украину, не требуя ничего взамен. Часть украинских экспертов и чиновников считает, что если Варшава что-то делает в рамках восточной политики ЕС, то это все не для Украины, а для укрепления собственной позиции. Отсюда лишь один шаг до утверждения, что в таком случае не Украина должна быть признательной Польше, а наоборот – за то, что мы даем соседям шанс реализовать себя в качестве регионального лидера. Скорее всего поэтому год назад Украина не поддержала кандидатуру Влодзимежа Чимошевича (Włodzimierz Cimoszewicz) на выборах генерального секретаря Совета Европы. Киев считает, что Польша должна по максимуму помогать нам добиваться безвизовых отношений с ЕС, а в кулуарах говорится, что бесплатные польские национальные визы нам невыгодны, так как мы не можем заработать на многократных визах для поляков [при пребывании дольше, чем три месяца].
Многие польские эксперты и политики считают, что Украина не повторит путь других государств Восточно-Центральной Европы: сначала в НАТО, потом в ЕС. Польские власти должны выработать такую политику в отношении Украины, которая не будет основана на склонении Киева к копированию польского опыта возвращения в Европу. С другой стороны нужно осознавать, что Украине это возвращение просто необходимо, нет другой альтернативы. Об этом поляки должны помнить в диалоге с россиянами.
В свою очередь украинские власти должны постараться, чтобы польско-российское согласие было воспринято у нас как шанс, а не как опасный вызов, который может разрушить выстраивавшийся много лет диалог Киева и Варшавы. Мы должны также серьезно поработать над тем, чтобы стратегическое партнерство Украины и Польши не заключалось только в самопожертвовании с польской стороны.
Алена Гетманчук директор киевского Института мировой политики, публицист, эксперт по международным вопросам.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
То, что уже давно нарастало в польско-украинских отношениях, стало явным после смоленской трагедии. Совсем необязательно потому, что прогнозируемая на всех уровнях "перезагрузка" между Польшей и Россией может оказаться для нас невыгодной. Если бы все ограничилось изменением отношения России к Сталину, оранжевой революции и расширению НАТО на восток, это бы вовсе не было плохо для Киева.
