Российская зона ответственности

До самого последнего времени территория бывшего Советского Союза с геополитической точки зрения выглядела одним большим полем битвы, на котором ведущие мировые державы сражались за «лучшие куски». Сегодня все изменилось. Почти все крупные державы сейчас сами сталкиваются с глубокими экономическими и политическими проблемами и слишком заняты ими, чтобы активно уделять внимание тому, что происходит на бывшей советской земле. Это в свою очередь, дало России шанс продемонстрировать свой лидерский потенциал. Однако способна ли Россия воспользоваться открывшимися перед ней возможностями?

Ситуация как будто вернулась к началу 1990-х. Тогда, среди хаоса и сумятицы распадающегося СССР, немногие из мировых держав хотели вмешиваться в смутные политические дела новых независимых государств. Крупные игроки всерьез заинтересовались регионом – и, соответственно, вступили в борьбу друг с другом – только ближе к концу десятилетия, когда ситуация прояснилась и в регионе установилась определенная стабильность. В ранние девяностые, в начальный и самый опасный их период, Москва была единственной силой, вынужденной принимать участие в том, что происходило у ее соседей. Частично это было связано с инерцией былой роли центра региона, а частично с тем, что Россия просто неспособна была отгородиться от бурных событий на своих бывших окраинных территориях.

Российская политика в эти годы была далека от идеала. Однако в то же время Россия, безусловно, внесла свой вклад в создание новых государств и в ряде случаев сыграла роль ключевой стабилизирующей силы. Лишь после этого ключевые игроки – Соединенные Штаты, Европейский Союз и Китай – начали разрабатывать собственные планы в отношении бывших советских республик.

Сейчас эта стадия, по-видимому, закончилась. Соединенные Штаты пересмотрели свои приоритеты и решили в основном фокусироваться на Южной и Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе, а не на бывших советских республиках. Длительное молчание Вашингтона после начала беспорядков в Киргизии говорит о многом. В конце концов, происходящее в Средней Азии напрямую связано с ситуацией в Афганистане и его окрестностях. Что же касается Европейского Союза, то в нынешней конфигурации он не может считаться игроком мирового уровня. Даже его региональные проекты, такие как «Восточное партнерство, которое казалось столь перспективным всего 18 месяцев назад, сейчас в основном заброшены. Китай смотрит на своих соседей как на средство для достижения собственных экономических целей, и ответственность за регион Пекин на себя взваливать явно не собирается.

Новым - и весьма перспективным – фактором следует считать Турцию, но на выработку независимой стратегии Анкаре потребуется время.
Таким образом, перед Россией, которая всегда добивалась признания за ней, как она выражается, «зоны привилегированных интересов» в регионе, открываются новые возможности. Скажем, резкое сближение с Россией украинского президента Виктора Януковича можно объяснить не глубоко укоренившейся любовью к Москве, но тем, что ему больше не к кому обращаться. Янукович, избравший для своего первого официального визита за рубеж Брюссель, быстро понял, что от Евросоюза он может не ждать значимой помощи, и что ему остается одно – договариваться с Кремлем.

На прошлой неделе оказалось, что у Киргизстана выбора еще меньше. Точно так же, как в девяностых годах, ни одна мировая держава за исключением России не способна взять на себя ответственность за тушение международного пожара, который разгорается там.

Однако насколько Москва готова действовать?

В Средней Азии, несмотря на присутствие в ней российских и американских военных баз, нет структур безопасности. Организация Договора о коллективной безопасности, много лет подряд была фактически всего лишь «клубом друзей России», сугубо символическим противовесом НАТО. Однако сейчас ОДКБ необходимо начать играть роль дееспособного военного и политического альянса. В 2009 году Москва начала пытаться трансформировать организацию, но было уже слишком поздно. Такие страны-члены ОДКБ как Белоруссия и Армения не заинтересованы принимать участие в событиях, которые их напрямую не касаются. Что еще важнее, у ОДКБ нет ни четких правил, ни сценариев для действий в подобных обстоятельствах, а его страны-члены в большой мере не доверяют друг другу. Понимая по большей части, что хаос в Киргизии необходимо пресечь, они отчаянно боятся создать прецедент вмешательства во внутренние дела страны-партнера. Кроме того, следует учитывать, что временное правительство в Бишкеке не обладает должной легитимностью, и ввести миротворцев в ответ на их призыв - значит просто поддержать одну из сторон конфликта.

Россия могла бы действовать независимо, подобно тому, как действовала Франция в Африке в 1960-х и 1980-х. Однако для этого ей не хватает правовых оснований. Париж в свое время заключил с африканскими странами двусторонние соглашения, которые оговаривали — официально или под секретом — условия и формы возможного французского вмешательства. У Москвы таких договоров нет. Чтобы Россия могла ввести в Киргизию миротворцев, ей нужен если и не официальный мандат, то, по крайней мере, согласие основных соседей по региону – Узбекистана и Казахстана. Без него российские войска могут оказаться втянутыми не только в гражданскую войну, но и в межгосударственный конфликт.

Так же непонятно, есть ли у России воинские части, профессиональная подготовка которых позволяла бы им играть роль миротворцев в такой непростой и опасной обстановке. Речь идет о задачах, абсолютно непохожих на «принуждение к миру», которым российские войска занимались в Грузии в 2008 году.

Постсоветское пространство входит в новую, опасную фазу. Бывшим советским республикам теперь предстоит самостоятельно справляться со своими проблемами. Региональные инициативы, предпринимавшиеся в 2000-х годах различными мировыми державами по самым разным причинам, ни к чему не привели. Заявления о «зоне привилегированных интересов» России тоже сейчас звучат странно. Если о чем-то в этом роде и можно в итоге говорить, то только о «зоне ответственности». Если Москва не найдет способ отвечать на такие вызовы, как кризис в Киргизии, любые ее дальнейшие претензии на особую роль в регионе будут звучать неубедительно. При этом также маловероятно, что любая другая из мировых держав выразит желание взять на себя тяжкое время ответственности за регион.