С приближением двадцатой годовщины распада СССР стоит отметить, что отношения Москвы и Запада демонстрируют значительное улучшение после нескольких лет напряженности и непонимания, апогеем которых стал кризис лета 2008 года в Грузии.
Хотя на саммите Россия-ЕС, который прошел в Ростове-на-Дону с 31 мая по 1 июня, и не было достигнуто какого-либо дипломатического прорыва, он все же позволил обсудить вопросы, имеющее самое непосредственное отношение к будущему континента, и прежде всего партнерство в области модернизации и отмену визового режима.
Очень важным моментом является и нормализация российско-польских отношений, по направлению к которой Кремль начал двигаться еще задолго до авиакатастрофы под Смоленском. Она позволила смягчить одно из основных препятствий на пути расширения сотрудничества России и ЕС, а именно глубокие расхождения между старыми и новыми членами Евросоюза в их отношении к Москве.
Избрание Виктора Януковича президентом Украины, которая находилась в фокусе разногласий России и Европы относительно их «общих соседей», является шагом в том же направлении и дает всем четкое представление о дипломатических приоритетах Киева. Кроме того, заметный отход США от вмешательства в дела Европы существенно разрядил обстановку в России, а также предоставил ЕС возможность в полной мере взять на себя ответственность за судьбу континента и установить более тесные политические связи с Москвой.
Тот факт, что, преодолев свою изначальную подозрительность, Россия в конце концов все же признала искренность политической открытости администрации Обамы, значительно облегчает ситуацию. После неудач 1992 и 2001 года у россиян и европейцев появилась новая возможность наладить по-настоящему плодотворное сотрудничество. Стремление достичь его во многом объясняется теми серьезнейшими изменениями, что происходят сейчас на мировой арене.
Экономический кризис подтолкнул европейцев к осознанию нового баланса сил в мире, в свете чего «российская карта» стала выглядеть куда более привлекательной. Россия же, в общем-то, справляется с кризисом довольно неплохо (ее госдолг не превышает 10% ВВП, что оставляет ей значительное поле для маневра), однако здесь он выявил все просчеты (экономические, демографические, военные и даже социальные) в ее державных планах, а также усилил существующие сомнения относительно ее способности сохранить свою роль независимого полюса влияния в среднесрочной перспективе.
В этой непростой обстановке, которую еще более осложняет пугающая «живучесть» соседнего Китая, российские стратеги постепенно начинают осознавать, что крепкие связи с остальной частью европейского континента представляют собой единственную возможность избежать обескровливания страны.
Поспособствовать объединению континента должны и новые геополитические реалии. Более того, новая попытка установить партнерство России и Европы сегодня обретает невиданные ранее положительные стороны. Так, ЕС впервые пытается развивать свои связи с Россией, принимая во внимание те нужды и ожидания, что она считает для себя приоритетными.
Именно это и является целью партнерства для модернизации, идею которого выдвинул ЕС в ответ на знаковую статью Дмитрия Медведева «Россия, вперед!». Эта публикация российского лидера появилась в прошлом году на сайте Кремля и в Газете.Ru, став воплощением стремления президента к модернизации экономики и оздоровлению общества.
Разногласия, конечно, никуда не делись. Так, европейцы проводят четкую связь между экономикой, технологией и политикой, тогда как российская сторона говорит о совместных проектах в области технических инноваций, но отказывается обсуждать нередко чуждые ей ценности. Тем не менее, в своей статье Дмитрий Медведев говорит о том, что «Россия может развиваться по демократическому пути» и перейти на «более высокую ступень цивилизации».
Президент России также дал старт длящимся до сих пор спорам о том, какая политическая модель развития будет наиболее подходящей для преодоления существующих в стране трудностей.
Никто, конечно, не может гарантировать, что внутренние изменения в России позволят стране идти дальше по этому пути от напряженности к сотрудничеству, или что Европа окажется достаточно прозорливой, чтобы не упустить свой шанс. В любом случае, важно хотя бы попытаться.