Призрак революции?

В начале июня активная часть населения России ждала развязки истории на Дальнем Востоке. Шестеро молодых людей, пятерым из которых от 18 до 22 лет, назвали себя «партизанами» и стали нападать на сотрудников милиции. По официальными данным, «банда» была создана 27 февраля и разгромлена 11 июня: двое «партизан» сдались властям, еще двое — погибли в ходе штурма здания, где они забаррикадировались. По версии следствия оба погибших покончили с собой. Судьбу еще двоих умалчивают, прежде всего руководителя «банды партизан» Романа Муромцева, который по одной версии является криминальным авторитетом, по другой – офицером военной разведки, по третьей – спецназовца ВДВ. Его нет ни в одном списке задержанных или убитых.

Так закончилась история, вызвавшая в российском обществе противоречивые мнения. Часть людей поддалась пропаганде и назвала их «бандитами», другие склонялись к версии восстания и сочувствовали «партизанам», в том числе и на форумах в Интернете. Как бы российская пропаганда не пыталась рассказывать о событии в выгодном для себя ракурсе, история эта стала первой за пределами Северного Кавказа, когда часть населения заговорила о вооруженном сопротивлении власти. И впервые это произошло очень далеко от Москвы, в регионе, где казалось бы не было никакого основания для восстания. Но было ли происшедшее восстанием?

Способно ли современное российское общество сопротивляться режиму? Как видим, людей довольно мало на мирных митингах и демонстрациях в защиту политических прав на свободу слова или свободу собраний. Есть ли идеологическая основа для вооруженного восстания, или по словам классика, в России может быть только бунт – жестокий и беспощадный?

В 1986 году, в самом начале перестройки из подвалов и дворовых беседок стали доноситься песни, содержание которых сильно отличалось от тех, которые показывали по телевидению или транслировали по радио. Это был первый советский рок, «песни протеста», как потом любили писать историки музыки и молодежного андеграунда. И сразу же одним из кумиров молодежи стал Виктор Цой, наполовину этнический кореец, родившийся в Ленинграде. Его песня «Мы хотим перемен» стала символом той перестроечной эпохи, гимном либерально мыслящих людей. У Цоя до сих пор много поклонников и на московском Арбате до сих пор тщательно охраняется «стена Цоя», на которой фанаты пишут слова любви к певцу.

Песня «Мы хотим перемен», как и многие песни в стиле русского рока, странная, с размытым содержанием, в которой запоминается только припев: «Перемен! - требуют наши сердца. Перемен! - требуют наши глаза. В нашем смехе и в наших слезах, И в пульсации вен: "Перемен! Мы ждем перемен!"

Ритмичный мотив, хриплый голос Цоя, рваные звуки гитары – все признаки главной песни перестроечной молодежи. Она зовет к чему-то, она настраивает на какие-то действия. Но слова разочаровывают – «мы хотим перемен», «мы ждем перемен», то есть, призывают ждать и хотеть, но не делать самим. Примерно такого же содержания песни другого российского рок-кумира – группы «Наутилус Помпилиус» - «Скованы одной цепью». И опять никакого призыва к конкретным действиям, только констатация того, что все скованы одной цепью и всем плохо.

Эти аналогии с рок-песнями хорошо объясняют характер россиян, во многом унаследовавших не только советское воспитание в условиях цензуры, пропаганды и тоталитарной системы, но и отсутствие генетической памяти, в которой нет понятия и осознания необходимости свободы. Видимо поэтому, например, украинский или белорусский рок так сильно отличается от русского, насыщенного страданиями и сопровождающийся вечным вопросом - «что делать?»

Истоки такого менталитета давние, но события последних 10 лет показывают, что отсутствие желания свободы и стремления к лучшей жизни вынуждает россиян жить тихо и без сопротивления, особенно когда дело касается власти. Хотя поводов для возмущения и публичной критики достаточно много.

За последние несколько лет, особенно после того как в Кремле оказался случайный человек – Дмитрий Медведев, никому не известный ни в публичной политике, ни в какой-либо другой государственной сфере, кроме того, что был главой администрации президента Путина, то есть, главным российским бюрократом, разочарование в российском обществе стало проступать все чаще. Даже неудачи Путина в экономике и в бездарно проведенных операциях на Северном Кавказе сглаживались периодическими пиар-акциями, когда Путин садился в военный самолет или спускался в подводную лодку. У Дмитрия Медведева никаких интересных качеств не оказалось, кроме того, что он на несколько сантиметров ниже Путина.

Недавно его стали замечать с фотоаппаратом, точнее, иногда по телевидению показывают, как Медведев держит в руках очень дорогую камеру и иногда нажимает на кнопку. Пристрастие к фотографии появилось несколько месяцев назад и, скорее всего, это находка имиджмейкеров, которые спасают главную фигуру в России, придавая ему хоть какие-нибудь положительные качества.

Но разочарование растет скорее даже не Медведевым, а Путиным, который так и не оправдал надежд россиян на «сильную руку», экономическое процветание и укрепление уверенности в том, что Россия будет «великой» и ее все будут бояться. После войны в Грузии начало происходить изменение во внутренней атмосфере страны. Конечно, не Грузия стала причиной, но ведь войну не выиграли, то есть не поставили Саакашвили на колени или не заставили его бежать из страны. Вся ложь, которую выплеснули на россиян подконтрольные Кремлю телевидение и радио по поводу Грузии, постепенно стали оборачиваться осознанием обмана и поиском виновных. Нагрянувший одновременно с войной экономический кризис, падение уровня жизни стали поводами для насмешек над совершенно нелепым «наследным принцем» Медведевым.

Население по-прежнему считает руководителем страны Путина, а ставленников Путина – виновными в развале армии и милиции. Про армию в другой раз, но милиция стала в России совершенно неуправляемой. Никто точно не знает количество сотрудников МВД, но несколько лет назад, когда мой друг из польской газеты Яцек Хуго-Бадер намеревался посвятить российской милиции исследование, то поразился цифре – 1 миллион 200 тысяч человек, то есть население Эстонии. Столько людей служат в российской милиции – от обычного гаишника до офицеров внутренних войск.

У них низкие зарплаты, у них плохая форма, их никто не контролирует, потому что контроль подразумевает наказание, а если наказывать коррупционера в милицейской форме, то офицер уйдет в криминал.

После истории с майором Евсюковым, который открыл стрельбу из пистолета в московском супермаркете, после многочисленных случаев разбоя на дорогах, осуществляемых сотрудниками ГАИ, взяток за регистрацию, за освобождение от ответственности, избиений задержанных, изнасилования. Даже министр Нургалиев, семь лет служащий Путину верой и правдой однажды заявил, что сотруднику милиции можно оказывать сопротивление. Это заявление всколыхнуло российское общество. В Интернете появилось много шуток по этому поводу и советы, как можно сопротивляться сотруднику милиции – нужно ли его сильно бить и каким предметом.

Поэтому история с приморскими «партизанами» началась именно с милиции. По крайней мере, все публикации о начале истории связывают с милицией. По одной из версий, причиной объединения нескольких человек в партизанский отряд стало избиение милиционерами жителей Уссурийска. И вот молодые люди собрались и ушли в лес, чтобы оттуда нападать на посты ГАИ. В этой истории сразу же появились признаки информационной войны – в Интернете вначале появилось воззвание командира «партизан» Романа Муромцева о том, что он, как командующей Русской армией начинает войну с милицией. Текст воззвания насторожил многих экспертов, которые стали замечать и другие странности в этой истории, например, откровенно националистические и фашистские призывы бороться с инородцами, создать в России русскую власть, то есть власть из представителей одной национальности.

Однако дальнейшее развитие событий, а все происходило довольно быстро, стало неожиданным для всех: на поимку шестерых людей было брошено 250 танков, 14 вертолетов и много другой военной техники. Зачем, если был известен список «партизан» и никто из них, кроме мифического Романа Муромцева не обладал профессиональными военными знаниями, чтобы сопротивляться такому количеству техники и войск, количество которых превышало всю 58-ю армию, оккупировавшую Грузию в августе 2008 года?

Но развязка наступила 11 июня, когда «партизан» окружили в квартире и без единого выстрела задержали двоих, а еще двое покончили жизнь самоубийством. Правда это или нет, сейчас никто не знает, как никто не знает, о чем говорят на допросе оставшиеся в живых. Романа Муромцева никто не вспоминает, поскольку, как оказалось, такого человека в «партизанском отряде» не было вообще. Любительская видеосъемка показывает, что в момент задержания на улицах было много милиции, но все происходило спокойно, как будто все знали финал события.

Что же произошло? Почему в Интернете шла такая активная информационная война, которая объединяла людей, протестующих против милиции и защищавших «партизан»? На нескольких сайтах было даже проведено голосование и всегда большинство людей отмечали свое сочувствие «партизанам». Сочувствующих милиции всегда оказывалось намного меньше.

Был ли в результате этой истории уволен министр внутренних дел Нургалиев? Нет. Я думаю, это и не предполагалось. Была проведена обычная операция для выяснения общественного мнения, во-первых, и демонстрации силы, во-вторых. Власть теперь знает о масштабах моральной поддержки борцам с режимом, что никто из жителей России не захотел присоединиться к «партизанам», взять в руки оружие и воевать с ненавистной милицией. Для подстраховки, а вдруг все-таки найдутся желающие бороться, было задействовано большое количество военной техники. И танки, и барражирующие вертолеты продемонстрировали населению, что любое сопротивление будет жестоко подавлено.

И сейчас либеральные аналитики в российской журналистике рассуждают о «зарождающемся бунте», надеясь на то, что у населения проснется революционный дух. Но приведенные рок-песни свидетельствуют о том, что россияне скорее будут говорить о свободе, чем ее добиваться. Как будто для проверки моей версии в ночь после «уничтожения приморских партизан» в России было совершено еще несколько нападений на посты милиции – в Новгородской и Пермской областях. В газетах даже появилось предположение, что это действуют остатки «партизан». Журналисты как всегда не посмотрели на карту, чтобы понять, сколько тысяч километров отделяют друг от друга Дальний Восток, Урал и Центральную Россию.

Так закончилась еще одна комедия, главные роли в которой сыграли МВД и хорошо отлаженная российская пропаганда. Была проведена операция для выяснения прочности российской власти. Все нормально, в ближайшее время никто не сможет их побороть. А российским либералам по-прежнему придется тихо на кухне петь песни перестроечного рока – «мы ждем перемен».