До недавнего времени территория бывшего Советского Союза казалась обширным геополитическим полем битвы, где крупнейшие мировые державы сражались за «лучший трофей». Сегодня всё изменилось. Практически всем крупным мировым державам приходится бороться с тяжёлыми внутренними экономическими и политическими проблемами. Это дало России шанс продемонстрировать свой лидерский потенциал. Но способна ли Россия воспользоваться преимуществом этой новообретённой возможности?
Ситуация словно возвращает нас в начало девяностых. Тогда, посреди хаоса и неразберихи, возникших с распадом Советов, в мире было мало держав, желающих поучаствовать в мутных политических играх вновь обретших независимость государств.
Крупные державы начали проявлять реальный интерес к региону – и, как следствие, соперничать друг с другом – только к концу девяностых, когда ситуация несколько прояснилась и наметилась определённая стабильность.
В начальную, наиболее рискованную фазу ранних девяностых Москва была единственной державой, вынужденной принимать участие в событиях, происходящих у её соседей. Отчасти это было обусловлено инерцией, привычкой функционировать в качестве центра для регионов, а отчасти Москва просто не могла отделиться от бурных событий, происходящих на территории её бывших окраин.
Российская политика в те годы была далека от идеальной. В то же время, Россия, бесспорно, помогала новым государствам в чрезвычайных ситуациях и, в некоторых случаях, играла ключевую роль в стабилизации ситуации. Основные мировые политические фигуры: США, ЕС и Китай, - подключились лишь позднее, начав строить собственные планы в отношении бывших советских республик.
Эта стадия, видимо, теперь подошла к концу. Соединённые Штаты переоценили свои приоритеты и сосредоточились в большей мере на Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе, чем на бывших советских республиках. Длительное молчание Вашингтона в ответ на беспорядки на юге Киргизии говорит само за себя. В конце концов, Центральная Азия прямо связана с ситуацией в Афганистане. Что касается Евросоюза, в его нынешней конфигурации его вряд ли можно назвать политическим игроком мирового масштаба.
Даже региональные проекты ЕС, такие как «Восточное партнёрство», полтора года назад выглядевшие столь многообещающе, ныне почти забыты. Китай смотрит на своих соседей исключительно с позиций собственных экономических интересов, не проявляя ни малейшего стремления взять на себя ответственность за регион.
Новые возможности открылись для России, которая в течение долгого времени стремилась к признанию своего так называемого «привилегированного» интереса в этом районе. Например, резкое сближение украинского президента Виктора Януковича с Россией можно объяснить не какой-то его глубокой любовью к Москве, но тем, что ему просто больше некуда было податься.
Совершив первый официальный зарубежный визит в Брюссель, Янукович понял, что не может рассчитывать на что-либо существенное со стороны Евросоюза, и у него просто не оставалось выбора, кроме как искать сближения с Кремлём.
С ещё большим отсутствием альтернатив пришлось на прошлой неделе столкнуться Киргизии. В точности как в девяностые годы, ни одна мировая держава, кроме России, не может взять на себя ответственность за то, чтобы потушить вспыхнувший там пожар межнациональной розни. Но насколько Москва готова к активным действиям?
Несмотря на наличие военных баз, принадлежащих России и США, в Центральной Азии отсутствуют учреждения безопасности. В течение многих лет Организация договора о коллективной безопасности остаётся вряд ли чем-то более серьёзным, чем «клуб друзей России», функционирующий как символический противовес НАТО.
Теперь, однако, существует настоятельная необходимость, чтобы ОДКБ сыграла роль организации, способной к военному и политическому альянсу. В 2009 году Москва начала принимать меры по преобразованию этой организации, но было уже слишком поздно. Государства-члены Организации, Белоруссия и Армения, не заинтересованы в участии в событиях, которые не касаются их непосредственно. Кроме того, у ОДКБ отсутствуют чёткие правила и сценарии руководства своей деятельностью.
Что еще более важно, между государствами-членами этой организации низок уровень взаимного доверия. Большинство этих стран понимают необходимость прекращения хаоса в Киргизии, но они ужасно боятся создать прецедент вмешательства во внутренние дела государства-партнёра. Это особенно справедливо для нынешней ситуации в Бишкеке, временное правительство которого не обладает законной властью, а потому реакция на его призывы к введению миротворческих сил означала бы поддержку одной из сторон в секстантском политическом конфликте.
Россия могла бы действовать независимо, следуя примеру Франции в Африке, особенно в шестидесятые и восьмидесятые годы. Но у неё нет необходимой для этого правовой основы. Париж заключил с африканскими странами двустороннее соглашение, в котором, официально или секретно, оговаривались условия и формы французского вмешательства в случае необходимости.
У Москвы подобных договоров нет. Чтобы Россия могла отправить миротворческие войска в Киргизию, ей нужно если не официальное разрешение, то хотя бы согласие основных соседей по региону, Узбекистана и Казахстана. Без этого российские войска могут оказаться втянутыми не только в гражданскую войну, но и в войну между государствами.
И, кроме того, разве Россия располагала когда-либо профессионально подготовленными подразделениями, способными выполнить миротворческую миссию в столь деликатной и опасной ситуации? Роль, совершенно отличную от той, какую выполнили ей войска, устанавливая «принудительный мир» в 2008 году в Грузии?
Постсоветский мир входит в опасную новую фазу. Региональные усилия, по разным соображениям предпринимавшиеся мировыми державами в 2000-х годах, не сработали. Сейчас кажется странным даже говорить о зоне «привилегированных интересов» России. Если какие-то привилегии у России и есть, так это, скорее, иметь в этих краях свою «зону ответственности».
Бывшим советским республикам придется самим решать свои проблемы. Если Москва не найдёт способа справляться с такого рода осложнениями, какие возникли сейчас в Киргизии, все её последующие заявления об особой роли в регионе будут звучать неубедительно.
Маловероятно и то, что какая-либо другая мировая держава выразит желание взять на себя тяжёлую ношу ответственности за эту зону.
Фёдор Лукьянов – редактор журнала «Россия в глобальной политике»
Настоящее онлайновое дополнение подготовлено и опубликовано Российской Газетой (Россия), на которой лежит вся ответственность за его содержание
