Возможно, я был одним из немногих, кого не удивило разоблачение российских «агентов», глубоко внедрённых в США. Я даже знаю, зачем они были нужны.
С точки зрения большинства людей это была загадочная, а то и завораживающая сенсация. Прошло уже больше двадцати лет с момента падения Берлинской стены и окончания «холодной войны», и на той самой неделе, когда моложавый, ухоженный и совершенно не похожий на Брежнева президент России Дмитрий Медведев вместе с президентом Обамой пообедал в бургерной, ФБР вместе с некоторыми другими агентствами арестовало десять человек и обвинило их в том, что они были «незарегистрированными агентами» (а раньше говорилось — «шпионов») российского правительства.
В обвинительном заключении против арестованных содержится даже больше «вкусных» подробностей, чем могли представить в Голливуде тридцать лет назад. Люди жили под именами умерших американцев, спрятанные деньги годами лежали в земле, «задание» финансировалось из-за рубежа, шла сверхсекретная переписка — и всё это в эпоху интернета, Twitter’а и Facebook’а. Ещё большее удивление и изрядное беспокойство вселяло в американцев то, что мало кто из агентов имел русское имя, и все они целых десять лет спокойно жили в городах и пригородах с кем-то по соседству.
Когда Россия, называвшаяся тогда Советским Союзом, была одной из соперничающих мировых сверхдержав, у неё были разумные обоснования шпионить против США и прочих стран Запада.
Во-первых, тогда существовала советская промышленность, делавшая всё — от самолётов и тракторов до телевизоров и зубных щёток. В конце концов, разве может страна называться сверхдержавой, если она не имеет возможности делать самолёты, трактора и телевизоры, не говоря уже, конечно, об обычном и ядерном оружии? Тогда же были страны-сателлиты, на валюты которых нельзя было купить ничего, кроме советской продукции, а ещё были «неприсоединившиеся» страны, на которых нужно было произвести впечатление, чтобы перетянуть на свою сторону. Промышленные секреты Запада напрашивались в качестве источника новых технологий, и советские шпионы трудились в поте лица, чтобы заполучить их. Но похоже, что подобный «редизайн» не принёс таких уж хороших плодов: советские самолёты, тракторы и телевизоры были настолько плохими, что их производство практически полностью свернулось двадцать лет назад. Российские авиакомпании во множестве покупают «боинги» и «аэробусы», а представители успевшего возникнуть за это время российского среднего класса скорее умрут, чем будут покупать российскую зубную пасту, а тем более — промышленные товары. Так что промышленный шпионаж задачей арестованных агентов быть не мог.
Ещё одним направлением советского шпионажа было военное. Но нынешняя Россия — лишь бледная тень себя же в прошлом. Конечно, у неё ещё остаётся какое-то количество ветшающих атомных бомб, но вот армии едва ли можно доверить задачу доказать всему миру свою силу или даже запугать соседей, некоторые из которых стали весьма активными членами блока НАТО. Таким образом, военная разведка их задачей тоже не была.
А что же было?
Наверно, иностранцам этого не понять, зато русским всё очень даже понятно. Власть и её сосредоточение в одних руках, а вовсе не богатство — вот что всегда было для русских признаком настоящего государства. Агентство безопасности, будь то КГБ или его наследница ФСБ, всегда бывает главным и всевластным аппаратом. А у такого аппарата обязаны быть агенты в иностранных государствах — вне зависимости от того, чем они на самом деле занимаются и какую информацию собирают; главное — это чтобы они были. Уважающее себя ФСБ обязано иметь агентов везде. Они ведь ещё и чувствуют присутствие агентов в своей собственной среде. В 2006 году на вебсайте ФСБ всем российским гражданам, шпионящим в пользу иностранных государств, было сделано предложение стать двойными агентами.
Этот культурный код не только привёл к власти бывшего агента КГБ Владимира Путина, но и пропитал собой всю жизнь в России в последние более чем десять лет. Силовики, то есть бывшие или действующие агенты ФСБ, есть везде, и, по некоторым оценкам, они занимают по меньшей мере по шестьдесять процентов руководящих должностей во всех властных структурах. Считается, что сейчас в Москве по-настоящему заправляют Николай Патрушев — глава ФСБ при Путине — и Игорь Сечин, долгое время занимавший пост заместителя главы президентской администрации и сам ранее бывший агентом КГБ.
Молодые и европеизированные россияне отлично знают, как опасно бороться с системой. Всем им известно, какая судьба постигла Михаила Ходорковского, когда-то бывшего богатейшим человеком в России и возглавлявшим крупнейшую нефтяную компанию ЮКОС, а теперь гниющего в сибирской тюрьме. Путин провёл обратную «советизацию» господствующего в российской экономике нефтегазового сектора, и теперь этот сектор управляется исключительно либо государственными корпорациями, либо приятелями Путина. Логично и то, что в обществе, где господствуют агенты, а не правопорядок и не рыночная экономика, так сильно распространилась коррупция. В последним данным Transparency International, в списке наименее коррумпированных стран Россия заняла 146-е место из 180 возможных, показав такой же результат, как Зимбабве, и худший, чем Нигерия и Уганда.
Так что, согласно основному российскому культурному коду, ничего удивительного нет в том, что у России везде агенты, даже в США. Главное — это чтобы они были, а чем они занимаются — дело десятое.
Майкл Экономидес написал книгу «От Советов до Путина и обратно, или Как энергетика правит нынешней Россией» (Energy Tribune Publishing, 2008 г.)
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Наверно, иностранцам этого не понять, зато русским всё очень даже понятно. Власть и её сосредоточение в одних руках, а вовсе не богатство — вот что всегда было для русских признаком настоящего государства. Агентство безопасности всегда бывает главным и всевластным аппаратом. А у такого аппарата обязаны быть агенты в иностранных государствах — вне зависимости от того, чем они на самом деле занимаются и какую информацию собирают; главное — это чтобы они были.
