Сперва рослый, татуированный милиционер стучит дулом "калашникова" в окно машины. Звучит приказ: "Документы!" Мой паспорт и документы фоторепортера "Newsweek" вместе с сержантом пропадают в бетонной будке, похожей на бункер. Через минуту милиционер с небрежно висящим на плече автоматом возвращается и строгим голосом сообщает, что у нас проблема. В наших паспортах нет регистрации на прошедшие два дня. "Вы находитесь на территории России незаконно, вам грозит депортация и штраф, мы звоним в Федеральную миграционную службу".
Нижестоящий по званию коллега робко обращает внимание сержанта, что ближайшее отделение ФМС находится в 100 километрах. Тот чешет в затылке, и после нашего торжественного обещания обязательно зарегистрироваться, отдает нам паспорта. Но проблема остается. С точки зрения российской милиции наши бумаги не в порядке. С этого момента, несмотря на наличие действующей визы, регистрации в Москве и удостоверения журналиста, при виде каждого милицейского поста на извилистой кавказской дороге у меня встает ком в горле.
Контрольно-пропускной пункт
Дороги и бездорожья Россия испестрены грозного вида постами. Такие заставы стоят на выезде из городов, на границах кавказских республик, но часто вырастают перед путешественником как фата-моргана посреди пустынных мест.
Это не слишком экспортный аспект российской жизни, в Европе о нем знают мало. У федеральных стационарных пунктов контроля, которые россияне называют КПП (контрольно-пропускной пункт), долгая традиция. Первые заставы появились в царские времена, но по-настоящему развились в сеть только в СССР. Больше всего КПП было создано во время операции в Чечне в конце 90-х. Официально это, конечно, было для поимки террористов и преступников, пытающихся проникнуть в российские города. Менее официально – для создания системы сбора взяток милицией.
Такие пункты террористам миновать легко: достаточно немного смекалки или небольшой суммы наличными. Зато проблемы возникают у обычных граждан, даже у таких как мы – с журналистскими удостоверениями.
Милиционеры, стоящие на КПП, обычно не играют в выборочные проверки. Они останавливают все машины и автобусы, входят внутрь, проверяют документы. Их не волнует, что на дороге вырастают многочасовые пробки. Кошмар этих проверок несколько лет назад вызвал реакцию Кремля. Владимир Путин, который был тогда президентом, раскритиковал идею придорожных пропускных пунктов, призвав к ограничению их количества. Однако ничего подобного не произошло, так что Кремль продолжил работать в этом направлении. Несколько недель назад Дмитрий Медведев снова поручил министру внутренних дел ограничить число КПП. Тем самым президент вторит защитникам прав человека, уже давно доказывающим, что милиция там не повышает уровень безопасности, а только собирает дань.
Однако акция по ликвидации продвигается медленно, сталкиваясь с сопротивлением самих милиционеров: ведь для них это золотая жила. У российского МВД нет идей, как решить проблему, оно не обнародует даже число существующих КПП. Местная милиция наблюдает за реформой, некоторые пункты закрывает, а другие открывает. Бетонные бункеры и милиционеры с автоматами уже вросли в российский пейзаж.
Мы убедились в этом сами, пытаясь преодолеть 400-километрвоый отрезок пути из Сочи в Элисту - столицу Калмыкии, находящейся на северо-восточных рубежах Кавказа. Мы знали, что дорога займет целые сутки и что нас ждет как минимум несколько проверок.
Хождение по мукам
Первая – уже через несколько десятков километров от Сочи. КПП планируется ликвидировать, уже через неделю милиционеры должны быть отправлены на досрочную пенсию. Наверняка именно поэтому они так сердиты и проверяют весь автобус. Сержант пренебрежительным жестом протягивают руку за документами. В этот раз нас пронесло: он не заметил отсутствия регистрации, вероятно, удивленный тем, что в автобусе едут иностранцы. Он выводит другого несчастного: его путешествие временно закончилось. Мы едем дальше.
Но через очередные несколько десятков километров счастье нас покинуло. В небольшом городке Туапсе автобус остановился на короткую стоянку. В это время, крутившиеся по автовокзалу милиционеры, видимо, со скуки начали проверять документы. В этот раз отсутствие регистрации они оценили по всей строгости. Не помогли ни удостоверения журналистов, ни объяснение, что в Сочи мы провели всего два дня, и у нас не было времени на регистрацию. "Вас депортируют, вы незаконно находитесь в России", – начинают они старую песню.
Мы оказываемся на ближайшем КПП, но нашу судьбу должен решить начальник милиции. Он не знает, что делать с иностранными журналистами и вызывает офицера ФСБ. И только тот после полуторачасовой дискуссии позволяет свободно ехать нам и… продолжающему ждать приказа милиционеров автобусу, полному пассажиров. "На границе Краснодарского и Ставропольского края вас снова задержат", - бросает нам довольным тоном на прощание один из милиционеров.
С нас хватит. Перспектива очередных многочасовых переговоров и объяснений - это выше наших сил. Поэтому к удивлению других пассажиров мы выходим в Майкопе - столице республики Адыгея. Мы решаем вернуться в Краснодар, а оттуда в Москву. Еще в дороге один из пассажиров, сказал нам, подмигивая, что документы тут не в порядке у каждого второго. "А если у тебя нет нужных бумаг, нужно вложить в паспорт другую бумагу - то есть 50-рублевую банкноту, и никто тебя не побеспокоит", - объяснил он. Действительно, милиционеры бывают удивлены, когда не находят в паспорта банкноты. Во время одной из проверок бесцеремонный сержант спросил нас с упреком: "А где мои 200 рублей?" А на наивный вопрос "За что?" ответил: "А так, для улучшения настроения".
Контрольные пункты в России – это уже давно хорошо организованные предприятия, живущие за счет граждан. На федеральном блокпосте "Кавказ-1" на границе Чечни и Ингушетии стандартная плата за проезд - 20 рублей с машины. Но пару лет назад милиционеры подняли там плату до 50 рублей, тогда машины начали ездить через другие - менее крупные и более дешевые контрольные пункты. В конце концов милиционеры, раздраженные этим затишьем на посте "Кавказ-1", лично поехали на автовокзал столицы Ингушетии и уговаривали водителей вернуться, так как они снова введут старые ставки.
Человеческое лицо милиционера
- На КПП платят все, даже те, у кого с документами все в порядке, - говорит Магомет Муцольгов из ингушского правозащитного движения "МАШР". - Случается, что пьяные или разъяренные милиционеры выкручивают руки, бросают на землю, разбирают машину на части или рвут права, поэтому я стараюсь не ездить, не нарываться на унижение.
Хуже всего ситуация выглядит на граничных постах между кавказскими, республиками, населенными враждующими народами, как, например, между Ингушетией и Южной Осетией. Ингушские милиционеры не щадят осетин. А те, в свою очередь, могут часами держать ингушей на обочине. Бывали случаи, когда они на целый день блокировали проезд погребальной процессии, хотя ингуши-мусульмане должны похоронить усопшего до захода солнца.
Когда мы ехали на разваливающихся "Жигулях" в Краснодар, мы ждали худшего. Наш таксист, крепкий черкес из Адыгеи, сам боится поста на въезде в Краснодар. Он рассказывает, что редко ездит в этот, расположенный в 150 километрах город, такая поездка для него – как за границу. "У меня адыгейские номера, нас точно остановят, ну что же - дадим на бутылку, и все будет в порядке", - смеется он. Когда-то он возил за задним стеклом милицейскую фуражку, тогда его никто не задерживал. Но сейчас у него старая машина, а милиционеры ездят на новых и хороших, так что в такую мистификацию никто не поверит.
На въезде, действительно, стоят внушительные бункеры. К счастью, милиционеры уже окружили два черных "Мерседеса" с адыгейскими номерами и заняты своими жертвами. Они не обращают внимания на ржавые "Жигули". Получилось. Но не совсем. Нам не стоит недооценивать российскую систему контроля.
Показать в очередной раз паспорта нас просит милиционер в краснодарском аэропорту уже перед отлетом в Москву. "У нас все ненормально, - объясняет он извиняющимся тоном. - Вы, европейцы, ездите с пластиковым удостоверением личности, а у нас нужно везде регистрироваться, носить документы. А нам приказывают постоянно их проверять". В конце концов он отдает паспорта: "Поезжайте, но если вас будут проверять в Москве, то мы с вами не встречались".
Российская система контроля показала на мгновение свое человеческое лицо.
