Кто следующий?

В середине мая в московской газете «Коммерсант» была опубликована небольшая статья, в которой, со ссылкой на Дододжона Атовуллоева говорится о недовольстве Кремля политикой президента Таджикистана Эмомали Рахмона. Атовуллоев представляется лидером оппозиционного движения «Ватандор» и утверждает, что из Таджикистана выдавливается российский бизнес. Еще его волнует «антироссийская истерия» в СМИ Таджикистана. А заявление главного российского врача Онищенко расценивается оппозиционером как последнее предупреждение президенту Таджикистана.

В апреле главный санитарный врач Онищенко выступил с заявлением о том, что в Таджикистане началась эпидемия полиомиелита и поэтому запрещается ввоз в Россию из этой страны сухофруктов и орехов, а также детей до 6 лет, которые, судя по логике Онищенко, могут быть переносчиками вируса. Через месяц он опять заявил, но на этот раз пригрозил властям Таджикистана большими неприятностями в связи с тем, что власти якобы препятствуют вывозу детей, имеющих российское гражданство.

МИД Таджикистан выступил с разъяснением. "Единственная мера при выезде, которую потребовала от нас сама же российская сторона,— это обязательная вакцинация от полиомиелита",— пояснил официальный представитель МИД Таджикистана Давлат Назриев. Онищенко даже обнаружил редкие для российского чиновника знания: оказывается в Таджикистане проживают около 1 тысячи детей до 6 лет, имеющих российское гражданство. До этого российское посольство особых чувств к согражданам не испытывало – ни сейчас, ни в гражданскую войну. То есть, судя по логике Онищенко, таджикских детей, уезжающих в Россию с родителями надо вакцинировать, а российских – нет.

В начале этой истории уже есть два главных фактора. Первый – появление оппозиционера, который прямым текстом угрожает президенту Рахмону. "Если гражданам Таджикистана запретят въезд в Россию, режиму Рахмона придет конец в течение нескольких дней",— заявил Дододжон Атовуллоев. Делает он такие заявления последние десять лет и напоминает скорее грузинскую радикальную оппозицию не только безапелляционными заявлениями, но и отсутствием сторонников.

Скорее всего Дододжону Атовуллоеву уготована роль пугала, как в Грузии для этих целей сгодились Ногаидели и Бурджанадзе. Бывший главный редактор газеты «Чароги руз», когда-то очень популярного издания, с 1991 года, восстановленного с началом гражданской войны в 1994 году в Москве, как рупора таджикской оппозиции в борьбе против прокремлевского руководства Таджикистана, изменил свои взгляды после прекращения гражданской войны в 1997 году. Многие лидеры оппозиции получили после подписания мирного соглашения под эгидой ООН места в правительстве, согласно 30-процентной квоте. Дододжон Атовуллоев ничего не получил и обиделся на руководство оппозиции.

С того времени газета изменила идеологическое содержание, а вскоре совсем прекратила выходить. Но вместо этого Атовуллоев объявил о создании оппозиционного движения «Ватандор» («Соотечественник»), заявив, что у новых оппозиционеров есть мощная поддержка внутри страны и за ее пределами, в основном из гастарбайтеров, работающих в России. Реально никто не знает о количестве сторонников, но, кажется, не это главное: движение «Ватандор» создано для того, чтобы напоминать из России о проблемах таджикских властей и угрожать захватом власти.

Обыкновенная история рождения постсоветского оппозиционера – злого, безапелляционного, готового менять друзей и врагов так быстро, что трудно понять, с кем он дружит сегодня и кого он будет ненавидеть завтра. Но результат как правило один: непримиримые борцы с российским империализмом со временем легко становятся сторонниками Кремля, не получив власти или внимания общества в своей стране.

Но в Кремле не понимают, что в Таджикистане с 1997 года тема противостояния в обществе, привлекшего 18 лет назад к гражданской войне не популярна. А напоминание о том, что благодаря угрозам Онищенко произойдет ухудшение российско-таджикских отношений и как последствие – к социальному взрыву в самой стране, не больше чем оппозиционная игра. Но для Кремля видимость политической жизни – та же самая игра, как поездки Ногаидели в Москву. Как поддержка в Кыргызстане пять лет назад Бакиева, а потом и Отунбаевой. Но за игрой может произойти и нечто серьезнее, как в Грузии в 2008 году.

Второй фактор – Онищенко. О, этот всемогущий Онищенко! О, эта тяжелая артиллерия российской внешней политики! Главный санитарный врач России стал несколько лет назад самым всемогущим политиком, который наносит сокрушительные удары не столько по политике стран бывшего СССР, сколько по экономике, полагая, что голодный человек всегда сговорчивее.

Правда, заявления Онищенко и вынесенные им запреты на импорт продуктов в Россию не приводили к коллапсу экономики Грузии или Молдовы, но эксперты научились понимать, что любое заявление Онищенко следует воспринимать как артиллерийскую подготовку к более активным действиям.

Можно различить несколько способов пищевой войны. Вначале обычно политики среднего уровня начинают готовить общественное мнение призывами, например, не покупать латвийские шпроты или белорусскую сметану. Обычно в такой роли выступает мэр Москвы Юрий Лужков. Почему-то считается, что его круглое лицо вызывает больше доверия у россиян и они прекращают питаться высококачественными импортными продуктами.

Обычно в помощь Лужкову приходят прокремлевские организации роде движения «Наши», они устраивают спектакли у посольств тех стран, против которых направлен гнев кремлевских начальников. Пока такие представления в Москве организовывались у стен балтийских стран, Украины – во времена президента Ющенко, и Грузии. По-прежнему основной ударной силой остается доктор Онищенко, который приводит примеры серьезного отравления грузинским или молдавским вином, не называя ни количества жертв, ни приводя список отравляющих веществ.

Точно так доктор Онищенко не смог объяснить, каким образом полимиелит может распространяться посредством орехов или сухофруктов. Но он совершенно точно знает, что курага и грецкий орех – сейчас чуть ли не единственный источник дохода части населения одной из беднейших стран на постсоветском пространстве, имеющего рынки сбыта этих продуктов в России еще с советского времени. Удар по экономике Таджикистана после запрета импорта был ощутимый. Но почему именно сейчас Онищенко употребил свое оружие?

Таджикистан находятся сейчас в странной ситуации официального друга Кремля, но без каких-либо обязательств. После кровопролитной войны в 1994-1997 годах экономика Таджикистана оказалась в полной разрухе и единственным товаром, который имеет – это электроэнергия, поскольку эта высокогорная страна является крупнейшим в мире запасником гидроресурсов.
С ледников Таджикистана стекают большинство крупнейших рек Центральной Азии, и эта вода не только орошает хлопковые плантации Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана, но и является гидроресурсом для электростанций.

Спасение таджикской экономики в строительстве гидроэлектростанций, которые помогут расширению производства алюминиевого комбината, а также экспортировать электроэнергию в Афганистан. В Таджикистане несколько «замороженных» электростанций, которые проектировались еще в советское время. После гражданской войны Кремль обещал в качестве компенсации за лояльность инвестировать строительство по крайней мере двух. Обещания до сих пор не выполнены.

Одновременно Кремль начал сложную геополитическую игру с Узбекистаном, самой строптивой страной на постсоветском пространстве. Узбекистан недоволен строительством таджикских электростанций, с помощью которых можно регулировать водный поток рек, питающих хлопковые плантации. Этот спор из-за воды перерос в ожесточенную холодную и транспортную войну. Узбекистан опутал в три ряда колючей проволоки периметр своей границы. Узбекистан вольно определяет какие грузы он пропускает в Таджикистан, а какие нет. И поскольку другой дороги нет, то в Узбекистане скопилось огромное количество вагонов с оборудованием, в том числе и для гидроэлектростанций.

У Кремля есть возможность урегулировать таджикско-узбекский конфликт, который начался в 1993 году с введением визового режима и жесткого пограничного контроля, но особой активности не видно. Для Кремля важнее наблюдать за противостоянием: иметь ослабленных соперников выгоднее, чем экономически развитые и самостоятельные государства. Такое же отношение российской политики наблюдалось и в отношении Кыргызстана, и как только президент Бакиев понял, что реальные деньги можно получить от аренды американской базы, его сместили.

Однако кроме Онищенко и искусственных, выращенных в Кремле оппозиционеров, главным индикатором российской политики на постсоветском пространстве являются медиа, особенно телевидение. Как только на каком-либо канале появляется фильм или репортаж, критикующий власти соседней страны, то знайте, у этой страны скоро будут проблемы – ей могут перекрыть газ, запретить импорт продуктов, если есть сепаратистские регионы, то активизируются борцы за права и свободы «угнетенных народов».

Российское телевидение на прошлой неделе показало фильм о Лукашенко, представив его диктатором, каким он на самом деле и является, но раньше об этом в Кремле публично никогда не говорили. Лукашенко всегда был «свой» диктатор, но в последние год-два белорусский президент принес немало неприятностей Кремлю. Он даже совершил проступок, ранее не имевший аналога на постсоветском пространстве: он приютил президента другой страны – Курманбека Бакиева, которого не любит Кремль.

Сейчас отношения Кремля с постсоветскими партнерами напоминают странную игру: партнеров осталось все пять – Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, то есть меньше половины от Советского Союза. Но и эти отношения не идеальные. В этом списке по крайней мере двое потенциальных изгоя – Беларусь и Таджикистан, и теперь надо внимательно следить за прессой, оппозиционерами и за Онищенко. Как только их действия будут синхронизированы, то надо бить тревогу – Кремль может пойти на очередное силовое давление. Грузия это испытала на себе.