Президент московского "Института энергетики и финансов" уверен в стабильно высоких ценах на нефть и газ, приветствует освоение возобновляемых источников энергии и призывает строить в России малые гидроэлектростанции.
Президент московского аналитического центра "Институт энергетики и финансов" Леонид Григорьев в интервью Deutsche Welle советует не преувеличивать значение тех или иных проблем, периодически возникающих в широкомасштабном и рассчитанном на длительную перспективу энергетическом сотрудничестве России с Германией и в целом с Европейским Союзом.
Deutsche Welle: На европейском рынке в данный момент царит переизбыток природного газа, страны ЕС очень серьезно взялись за энергосбережение и все активнее переходят на возобновляемые источники энергии. В какой мере подобные тенденции могут отрицательно сказаться на перспективах российского экспорта энергоносителей в Европу?
Леонид Григорьев: Наши отношения с Европой в энергетической сфере весьма теплые в буквальном смысле этого слова. Российская энергетика создавалась в советские времена в значительной мере для снабжения соцлагеря. Соцлагеря этого давно нет, а энергетика осталась. Так что Россия зависит от Европы: мы отправляем в Европу треть угля, треть газа и две трети нефти и нефтепродуктов, которые производим. Россия поставляет в Европу в общей сложности порядка 5-6 процентов вообще всей мировой первичной энергии.
Это огромная величина, это два потребления всей энергии в Германии. Поэтому зависимость взаимная. И обоюдовыгодная: мы зарабатываем, Европа зарабатывает, ведь мы на эти деньги, естественно, немедленно закупаем в Германии и Европе массу товаров - и потребительских, и промышленных. Этот устойчивый комплекс взаимоотношений спокойно пережил несколько кризисных лет, он растет, развивается и будет развиваться.
- В каком направлении?
- И Европе, и России еще нужны инвестиции в инфраструктуру. Это дополнительные газопроводы, поскольку некоторые страны были плохо обеспечены. Это доступ к подземным хранилищам газа. Это, в частности, дополнительные мощности газопроводов по воде - по Балтийскому и Черному морям - для того, чтобы исключить транзитные, ценовые или прочие конфликты. В общем, надо, прежде всего, достроить физическую инфраструктуру для снабжения Европы.
- Однако цены на европейском газовом рынке сейчас низкие - его захлестнула волна сжиженного газа. Согласно некоторым прогнозам, удорожания газа следует ждать не раньше 2013-1015 годов. Вы разделяете такие оценки?
- Я полагаю, что все будет зависеть от скорости выхода из кризиса. Европа выходит из кризиса пока медленно. Поэтому я думаю, что этот избыточный газ будет рассасываться еще год-два. Но пока цены на нефть достаточно высокие, есть ощущение, что инвестировать можно, что в ближайшие годы дешевый газ нам не грозит. Ведь основная масса трубопроводного газа в Европе по-прежнему привязана к нефтяным контрактам, хотя в этой сфере всё больше гибкости. Взлетит ли газ после 2015 года?
Не знаю. Все-таки газа производится в мире достаточно много, и чем радужнее прогнозы по цене, тем больше компаний и стран начинают бурить на экспорт. Думаю, что тот коридор, который мы сейчас имеем на рынке нефти - 80-90 долларов за баррель, плюс-минус 5-10 долларов, и связанные с ним цены на трубопроводный газ продержатся несколько лет. Я не верю в 30 долларов, но и не верю в 150.
- Мы так много говорим о газе и нефти, но ведь Европа декларирует отход от использования ископаемых источников энергии!
- Да, в Европе всерьез взялись за переход на альтернативные виды энергии. Мы, безусловно, поддерживаем идею продвижения мира в сторону возобновляемых источников, это будет благом для всего человечества, для нашей планеты. Говорю это и в качестве председателя правления российской национальной организации Всемирного фонда дикой природы - WWF. Однако надо осознавать, что энергия из возобновляемых источников пока еще производится благодаря широкомасштабному субсидированию, технологии все еще очень сложные и дорогие. Из тех видов топлива, которые коммерческую конкуренцию выдерживают, газ является экологически самым чистым. А потому роль газа еще несколько десятилетий будет огромной. Но и нефть так просто не уйдет. А вот уголь могут потеснить.
- Какие же выводы следуют из всего этого для России, для российского экспорта?
- Интересы Европы и России в данном случае совпадают. Мы ведь сами стремимся к другому типу экономики, сами хотим постепенно выйти из зависимости от "нефтяной иглы" или "газовой подушки". Поэтому нам надо будет своевременно понять, когда примерно технологии начнут созревать до такой степени, что Европе понадобятся меньше нефти и газа, и соответствующим образом рассчитать свои инвестиции.
Сейчас самое главное - избежать ситуации, когда, скажем, Европе нужно много газа, но она заявляет, что ей его не нужно, и мы встаем перед вопросом: так нам инвестировать или нет? А потому вдруг оказывается, что газ нужен. И что тогда: туда придут другие производители или Европа окажется с очень дорогим газом? Значит, Европе и России нужна синхронизация планов развития, экономического роста, структуры роста, структуры энергопотребления. Нужно взаимопонимание с тем, чтобы российские компании инвестировали осмысленно на тот период, на который Европе будут нужны наши энергоносители.
А когда постепенно, скажем, лет через 30-40, думаю, не раньше, спрос на российскую энергию может начать сокращаться, наши компании могут начать перебрасывать инвестиции из области нефтегаза в более сложные технологии. Наши энергокомпании ведь уже сейчас экспериментируют с возобновляемыми видами энергии, так что они перестроятся, приспособятся, не пропадут. Но, повторяю, это не вопрос 5-10 и даже 20 лет. Я думаю, что эта проблема более отдаленного периода, потому что на массовое внедрение технологий, сокращающих потребление энергии и переводящих производство на возобновляемые источники, уйдет порядка 20-30 лет.
- Каким-то технологиям, возможно, столь много времени, действительно, понадобится. Другие, например, в области энергосбережения, очень быстро распространяются в Германии уже сейчас. Немецкий бизнес весьма рассчитывает на развитие сотрудничества с Россией именно в этой сфере, ведь ему есть что предложить. Насколько перспективным вы считаете такое направление?
- Нам, конечно же, следует внимательно присматриваться ко всем тем технологическим решениям, которые разрабатываются сейчас в Европе, и, по возможности, их перенимать. Однако мы должны понимать, что их широкомасштабное внедрение в России - дело совсем не такое простое, как кажется. Ведь в Европе рентабельность альтернативных видов энергии или технологий энергосбережения обусловлена совершенно иной ценовой и налоговой средой.
То, что окупается в Европе, у нас может оказаться не очень-то привлекательным. Скажем, в России бензин немного дороговат, но все же это скорее американские, чем европейские цены, которые выше наших раза в два. А почему? Да потому что в Европе в них заложен огромный налог. А на газовое топливо такого налога нет, поэтому в Европе переходить на автомобили с газовым двигателем в определенных случаях выгодно. На чем бы я, прежде всего, сосредоточился сейчас в России, так это малая энергетика - и топливная, и водяная. Например, малые гидроэлектростанции, которые не загрязняют среду и не заливают угодья. Или, скажем, пеллеты. Мы их производим сейчас на экспорт, а сами топить ими не спешим.
Вместо того, чтобы тянуть по всей стране бесконечные газовые трубы или высоковольтные линии от грандиозных электростанций, лучше заняться локализацией производства энергии. Мы повсюду в стране возим миллионы тонн мазута в отдаленные деревни, так что к тому моменту, когда его начинают там сжигать, он по цене своей уже почти золотой. Вот где у нас большие возможности для экономии.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Президент московского "Института энергетики и финансов" уверен в стабильно высоких ценах на нефть и газ, приветствует освоение возобновляемых источников энергии и призывает строить в России малые гидроэлектростанции.
