Гарри Каспаров, который о современной российской политике кое-что знает, говорит, что в России на политической сцене по большому счету есть только две команды. Партия нефти и партия газа. Это удачная характеристика непосредственной связи горнодобывающей и энергетической отраслей с политическим руководством в Кремле. И из этой специфической структуры вытекает то, что торговля нефтью и газом для России не является исключительно рыночным механизмом, хотя продажа именно этого сырья для страны жизненно важна. Для Москвы нефть и, прежде всего, газ – инструмент достижения внешнеполитических целей. В этом, в общем, нет ничего странного, аналогично себя ведут и другие страны, но энергетическая политика России касается непосредственно Чехии.
Попытки Москвы привлечь немецкий концерн RWE к участию в строительстве газопровода «Южный поток», с помощью которого принадлежащий Российской Федерации Газпром хочет из областей Средней Азии через Черное море везти сырье в Европу, - яркий пример тесной взаимосвязи экономических и стратегических интересов Москвы. Немцы за это должны отказаться от участия в проекте газопровода Nabucco, прямого конкурента «Южного потока».
С одной стороны, это рыночная конкуренция, потому что через эти газопроводы газ должен идти примерно из одних и тех же источников к примерно одним и тем же клиентам. И сегодня, когда некогда доминирующее положение российского природного газа нарушила торговля сжиженным газом, который может на кораблях прибывать в европейские порты, Газпром вынужден уже совсем иначе заботиться о сбыте. И хотя в прошлом году компания снизила цены, продажи все равно упали на целых 12 процентов.
С другой стороны, Nabucco, минующий территорию России, - это нарушение стратегического контроля над поставками газа с востока в Европу, который у Газпрома, то есть у Кремля, до сих пор есть. Хотя весь Европейский Союз в среднем зависит от российского газа лишь на одну четверть всего потребляемого газа. У некоторых стран ЕС, например у Болгарии, Румынии, Словакии, Венгрии и стран Прибалтики, эта зависимость выше. У Чехии она превышает 70 процентов.
Nabucco – это и экзамен на европейскую солидарность. Вопрос в том, поддержат ли западные страны-члены ЕС (Франция, Италия и Германия) проект, который для них не так уж и важен, или они предпочтут политику «каждый сам за себя» и вместе с тем прямое участие в газопроводах Газпрома. Таким образом станет ясно: декларируемая ЕС энергетическая безопасность – это просто пустые слова или Брюссель готов и к каким-то финансовым и политическим вложениям? И не в последнюю очередь Nabucco может стать конкретным шагом Евросоюза на постсоветском пространстве, с которым ЕС ищет сближения в рамках стратегии восточного партнерства.
Москва обо всем этом прекрасно знает, и поэтому основательно давит на Nabucco. И один из самых эффективных инструментов – это как раз «Южный поток», к которому Кремль пытается привлечь отдельные страны ЕС (как, например, через RWE). В схватке за Nabucco Москва пока побеждает, возможная сделка с немецким концерном RWE может стать лишь следующим шагом в уже реализуемом сценарии.
Но давайте вспомним типичным русские сценарии. Чем закончилось кокетство Грузии и Украины с НАТО? Для Тбилиси – военным конфликтом, после которого Запад тихо отложил планы по расширению. А Украину Москва снова купила за дешевый газ. Продление аренды базы российского флота в Севастополе в этом году на несколько десятилетий лишило Украину членства в Альянсе.
Европа не должна забывать о том, что в российском понимании энергетика есть и будет продолжением политики других средств.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Торговля нефтью и газом для России не является исключительно рыночным механизмом, хотя продажа именно этого сырья для страны жизненно важна. Для Москвы нефть и, прежде всего, газ – инструмент достижения внешнеполитических целей. В этом, в общем, нет ничего странного, аналогично себя ведут и другие страны, но энергетическая политика России касается непосредственно Чехии.
