Новое русское православие: о религии плохо не говорить

Мои поздравления Русской православной церкви. Эта реакционная организация пережила в XX веке большевистскую бурю и теперь снова занимается привычным для себя делом: требует особых привилегий от российской власти; делает все возможное для воссоединения церкви и государства; сражается с религиозной ересью и политическим инакомыслием в стране, где нет традиций правовой толерантности в отношении ни первого, ни второго; а также ведет кампанию подавления других религий, пытающихся обращать людей в свою веру.

Плохие идеи и институты на самом деле не умирают; они просто впадают в спячку в ожидании того дня, когда снова смогут лгать от имени власти.

На прошлой неделе московский суд вынес вердикт о виновности организаторам художественной выставки, которая высмеивала религию и материализм новой России. Среди экспонатов этой выставки, прошедшей в 2007 году, было изображение Иисуса на фоне золотых арок McDonald's с подписью "Это моя плоть". На Христа можно было также посмотреть через глазок: спаситель держал в руках бутылку "Кока-колы" и возвещал: "Это моя кровь". Автор другой работы попытался ущипнуть ислам. На картине с названием "Чеченская Мерилин" изображена женщина в чадре, чья черная накидка поднимается вверх, напоминая знаменитую сцену из фильма "В джазе только девушки". Организаторам вынесли приговор за разжигание религиозной и межнациональной ненависти и приговорили к значительным штрафам. Но сажать их не стали – безусловный прогресс по сравнению с  советским правосудием, раздававшим сроки диссидентам.

По иронии судьбы выставка проводилась в музее, носящем имя знаменитого физика Андрея Сахарова, ставшего в советскую эпоху одним из ведущих диссидентов и защитников прав человека. Сахаров был хорошо известен как защитник свободы самовыражения во всех видах. Он поддерживал и свободу вероисповедания, и свободу несогласия с религией и властью. Иск против организаторов выставки выдвинула ультранационалистическая православная группировка, под названием "Народный собор". Представитель этой организации Олег Кассин сделал заявление, подобающее государственному чиновнику советской эпохи или церковному бюрократу царской России: "Если хотите свободно самовыражаться, делайте это дома, пригласив самых близких друзей". Кассин отметил, что когда искусство становится достоянием общественности, оно превращается в "провокацию", вместо того, чтобы быть выражением свободы творчества.

Целый ряд выдающихся художников опубликовал открытое письмо на имя российского президента Дмитрия Медведева с призывом остановить этот суд. В результате компромисса, возможно, не без вмешательства властей, организаторов признали виновными, но сажать в тюрьму не стали. Прокурор требовал трех лет лишения свободы, но судья Светлана Александрова вынесла следующее решение: поведение подсудимых преступно, но заслуживает только штрафа.

Вместе с тем,  бывший директор музея им. Сахарова Юрий Самодуров сказал по поводу судебного решения: "Теперь любую выставку по религии, на которой представлены работы, не являющиеся откровенно религиозными, можно считать преступной".

Поскольку я жила и работала в Москве в качестве  журналиста в конце 60-х, в этой истории для меня есть нечто большее, чем простая ирония. В то время предметы "неофициального" искусства – картины и скульптуры, в которых не соблюдались каноны социалистического реализма, на самом деле выставлялись только дома у художников. Кроме того,  религиозные символы, такие как иконы, зачастую использовались художниками не для возвеличивания религии, а для демонстрации конфликта ценностей независимых творческих работников и государства. Еврей и один из самых одаренных неофициальных художников той эпохи Оскар Рабин, который работал в Москве, часто ставил православные иконы рядом с изображениями "Правды" или на фоне скучных индустриальных пейзажей. Насмешка постсоветских художников над религиозными символами это зеркальное отображение той же самой диссидентской художественной традиции – протест против государства, ворующего огромные природные богатства нации в сговоре с новыми русскими бизнесменами-олигархами, против фактического союза государства и православной церкви и против цензуры в целом.

Особенно меня поразило то, как православные хвастуны используют слово "провокация", которое в конце 60-х и начале 70-х годов постоянно применял КГБ для очернения любой формы художественного и политического инакомыслия, в том числе, самиздатовской русской литературы, появлявшейся в Советском Союзе.

Я почти уверена в том, что в это дело вмешался Медведев, чтобы не допустить лишения свободы организаторов художественной выставки, потому что  такой приговор серьезно навредил бы репутации России в глазах Европы и Соединенных Штатов. Надо сказать, что судебная власть в "новой России" прислушивается к руководству страны столь же внимательно и с таким же уважением, как и судебная система Советского Союза. Но российская власть, пытающаяся предстать перед миром в современном образе модернизатора, и одновременно  использующая православную церковь для разжигания патриотического рвения, ведет опасную игру.

Власть наверняка подзуживает православных ультранационалистов, намекая, что их протесты против "оскорблений" христианства должны распространяться и на мусульман. Православные националисты в России давно уже самым активным образом выступают за жесткое обхождение с чеченцами и остальными мусульманами из числа тех, кто противодействует политике российского государства. Их сегодняшнее отношение к мусульманам примерно похоже на отношение американского генерала Уильяма Бойкина (William Boykin), который во времена правления администрации Буша так сказал об одном разгромленном сомалийском полевом командире: "Мой Бог был больше, чем его Бог". Кроме того,  важной составляющей православного национализма в новой России является антисемитизм, как было при царизме и при советском коммунизме (это был один из немногих вопросов, в котором между государством и церковью в советскую эпоху существовало взаимопонимание).

Вся эта история с выставкой напоминает о бывшем мэре Нью-Йорка Рудольфе Джулиани, который в 1999 году попытался (прежде чем помазать себя на звание Святого Руди Башен-близнецов) сократить финансирование Бруклинского музея, потому что  там выставлялась картина, на которой была изображена Дева Мария покрытая высохшими слоновьими экскрементами. Автор картины, британский художник Крис Офили (Chris Ofili) стал у себя в стране лауреатом престижной премии Тернера. В его работах, независимо от темы, есть одна общая деталь – везде используется слоновий навоз. Джулиани, а также всем прочим болванам от религии, политики и культуры, пораженным вирусом цензуры, и в голову никогда не приходило, что если бы они не открывали свои рты, то фанатов слоновьего дерьма (или изображений Иисуса с "Кока-колой") было бы меньше.

Но в США, в отличие от  России, действует Первая поправка, поэтому Джулиани не смог никого наказать. Бедная Россия! У нее так много природных ресурсов, которые можно использовать и воровать, и так мало законов, защищающих личные права и гражданские свободы. И бедный Медведев. Он так похож на плюшевого мишку (да и фамилия у него подходящая). И подобно своему дружку, поедателю гамбургеров Бараку Обаме, российский президент похож на разумного человека, окруженного глупостью. Как жаль тех старых добрых дней, когда глава российского государства мог сосредоточиться на переговорах с Америкой, не думая о русских православных фундаменталистах в черных майках с православными крестами, черепами и костями и с лозунгом "Православие или смерть!" Где та кагэбэшная психушка – она так нужна.

России сегодня уделяется очень мало внимания. Дело в том, что в весьма типичной для себя манере мы, американцы, имеем обыкновение не проявлять интереса к другой стране, пока она не становится для нас мощной угрозой. Однако это ошибка, потому что сегодняшнее российское государство достаточно могущественно и способно выступать либо как позитивная, либо как резко негативная сила на мировой арене. Влияние православной церкви на светскую власть в России заслуживает пристального внимания, потому что  русское православие, русский национализм и враждебное отношение к тем, кто не верит ни в то, ни в другое, всегда идут рука об руку.