С 2004 года по конец июля этого года Элла Памфилова занимала должность советника российского президента по правам человека. Однако она оставила этот пост в знак протеста против волны жестоких нападений на активистов правозащитного движения. В прошлом году трое из них были убиты, а четверо других были вынуждены срочно покинуть страну. Корреспондент еженедельника Newsweek Анна Немцова беседовала с Памфиловой о Дмитрии Медведеве, а также об отношении руководства страны к правам человека. Вот выдержки из этой беседы:
- В каждом вашем новом выступлении в этом году чувствовалось все больше озабоченности. Почему?
- На протяжении многих лет я пыталась противостоять бесконечной волне ненависти со стороны правящей партии «Единая Россия», активистов молодежных движений, а также некоторых членов администрации. У меня было такое чувство, как будто я нахожусь между молотом и наковальней. Единственным моим верным союзником был президент Медведев.
- Какова была ваша программа?
- Наводить мосты между президентом и правозащитными группами – главными критиками российской государственной власти. Конечно, для обеих сторон было важно вести диалог, сломать стену и найти взаимопонимание относительно главных принципов действий в области гражданского общества. Ситуация с правами человека была совершенно безнадежной.
- Вас критикуют за то, что вы вмешивались в политику. Могут ли права человека и политика существовать раздельно?
- Совершенно очевидно, что наша роль включает в себя политическую борьбу. Моя миссия состояла в интерпретации взглядов, высказываемых поборниками прав человека в стране, в которой политическая конкуренция находится на нулевом уровне, где нет политической оппозиции, а сама система мгновенно избавляется от любого критика.
- Каково ваше самое большое достижение?
- Совет по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, который мы организовали при президенте, имел более 30 активных членов, у каждого из которых была своя собственная сложная программа. Президент часами беседовал с членами совета о похищениях и убийствах людей на Северном Кавказе. Президент разбирался в делах, связанных с нарушением прав человека. Это была моя победа. Проблема состояла в том, что большая часть указаний президента игнорировалась, и это я считаю провалом президента.
- Какое дело было для вас самым разочаровывающим?
- Несколько месяцев назад после нападения террористов на Кизляр в Дагестане я поехала туда для встречи с семьями жертв. Именно наш совет пытался напомнить Кремлю, что в числе жертв были его собственные военнослужащие, их люди, и что необходимо выплатить компенсации вдовам погибших. Президент дал указание провести эти выплаты. Прошло три месяца, но ничего не было сделано. Кроме того, вот уже на протяжении многих месяцев люди протестуют против вырубки леса в районе города Химки недалеко от Москвы, где ведется строительство автодороги. Отдавая себе отчет в том, что это дело сопряжено с коррупцией на самом высоком уровне, президент дал указание генеральному прокурору во всем разобраться. Однако система не сработала: кто-то явно не хочет выполнять указания президента.
- У вас были разногласия с Медведевым?
- Мы полностью разошлись по вопросу о наделении ФСБ (Федеральной службы безопасности ) правом сажать людей в тюрьму даже в том случае, если они не совершили никакого преступления. Естественно, мы не могли соглашаться по всем вопросам. Нашим главным разочарованием было видеть президента, погруженного в атмосферу полного безразличия, характерного для его людей во власти. Поэтому даже в тех случаях, когда совету удавалось находить общую позицию с президентом Медведевым, его подводила его система, и поэтому мы не видим никаких результатов принимаемых им мер.
- Какой совет вы могли бы дать президенту?
- Для того, чтобы заставить систему работать и бороться с коррупцией, он должен увольнять любого чиновника, не выполняющего его распоряжения, и делать это безжалостно. Права человека и свободы – это очень сложная проблема в России. Но это является только частью другого, более масштабного вопроса – права человека и свободы не могут быть защищены в государстве с незрелыми демократическими институтами.